Те, кто не умирают, живут
до шестидесяти, до семидесяти,
педствуют, строчат мемуары,
путаются в ногах.
Я вглядываюсь в их черты
пристально, как Миклуха
Маклай в татуировку
приближающихся
дикарей.

Она буквально влетела в помещение для занятий дуэльного клуба.
Глаза ее горели, она тяжело дышала, пыталась найти кого-то из сокурсников, и как только взгляд ее бешеных серо-зеленых глаз наткнулся на Джинни, она в ту же секунду оказалась рядом с ней.
- Поскорее бы уже, мне не терпится начать! Как думаешь, пары будут классическими — красные против зеленых? - она говорила быстро, с интересом разглядывая лица присутствующих и довольно ухмыляясь. - Хочу быть демонстратором. Уверена, что им понадобится помощь студентов!
Честно говоря, сейчас Виктории было все равно, что ей ответит Джинни. Не потому, что она плохо относилась к последней, а потому, что ей было наплевать, если та выскажется против ее желания: еще сегодня утром она решила, что во что бы то ни стало станет первой, кто попытается выучить новое заклинание, помочь преподавателям или, наконец, отточить свое мастерство. Виктория была хороша в чарах и в защите от темных искусств, а ее стремление быть в центре внимания и вовсе никогда не давало ей покоя. К тому же, девушке претила мысль, что занятие будет вести Лукреция Паркинсон. Война войной, отвращение к Пэнси отвращением к Пэнси, а эта женщина, как любая другая аристократка, восхищала юную гриффиндорку, мечтавшую в будущем стать такой же статной женщиной.
На самом деле, у Виктории вообще было странное отношение к войне: конечно, вслед за Джинни и другими приятелями с Гриффиндора, она вступила в армию Дамблдора, конечно, ей были неприятны насмешки слизеринцев, но, признаваясь самой себе, она понимала, что хочет оставаться в стороне от всего этого. Она была счастлива в первые годы занятий в Хогвартсе, а сейчас вся сложившееся ситуация угнетала ее. Переживания за близких, за себя, за свою дальнейшую судьбу давали непростительный сигнал мозгу сменить взгляды, встать на сторону того, с кем было бы безопаснее, или даже держаться нейтралитета, забыв о монетке, которая связывала ее с армией отчаявшихся смельчаков, но приверженность к львиному факультету, ее друзья сыграли свою роль в ее выборе, и со вздохом легкого сожаления девушка понимала и признавала, что обратного пути для нее, увы, нет.
Она не хотела умирать. И сражаться, наверное, тоже бы не хотела.
Война. Она старалась игнорировать это. Остаться в стороне? Так почему же тогда Армия Дамблдора? Занятия, вера во что-то: в сохранение мира, прошлого, каких-то человеческих ценностей, да Виктория вступала во все клубы подряд, в конце концов. На занятиях она больше отдавалась процессу нежели идее, которой были так преданы близкие друзья Поттера и его компании. Она зачастую пропускала мимо ушей все эти разговоры, тогда еще считая войну глупостью и чушью, надеясь, что все это обойдет их стороной.
Не обошло.
Злая, уставшая, каждый раз она выбегала из гостиной, когда ее сокурсники начинали строить новые планы против Пожиретелей, жертвуя собой ради... ради чего, собственно говоря? Ради той же идеи? Виктория не хотела верить в их самоотдачу, считая, что это глупо и бесполезно. Все их мечты она считала наивными, но никогда не говорила об этом, зная, как все эти ребята отнесутся к ее мнению. Иногда она даже не верила в то, что Поттер и его компания живы. Она никогда не читала газеты, но постоянно слышала, что их имена не фигурируют в заголовках, а, значит, не за что волноваться: они еще живы.
Ее надежда же уже умерла.
Она стояла, нервничала, переминалась с ноги на ногу. Ждала начала занятия.
- Ну, проявим себя с лучшей стороны? - беззаботно спрашивала у Джинни, предвкушая свою роль во всем этом действе.
Она как будто чувствовала, что демонстратор будет, что выберут именно ее. Она уже приготовилась, в любую минуту готовая поднять руку, чтобы продемонстрировать все свои способности.
Она не думала о том, чем все это может обернуться..

Отредактировано Victoria Frobisher (2012-02-25 16:27:05)

Бут – дуэлянт? Не смешите. Он ведь на дух не переносит все эти церемонности: этому поклонись, тому улыбнись, пошли поцелуи во все стороны и обязательно вылижи задние карманы чьих-то брюк зимней коллекции мадам Малкин 1964 – а как же без достойных ритуалов приветствия прежде, чем отправить в противника парочку заклинаний? Вежливость и обходительность попросту обязаны иметь место, когда собираешься отбросить кого-то на десять метров назад прямо в стену и добить незатейливым заклятием. На практике, на поле боя будет так же: никто и не глянет в твою сторону, тем более палочку не поднимет, коли не станцуешь. Тфу ты, ну разве не бред?
Другое дело, чему он научился на собраниях Отряда Дамблдора: сосредоточенность и быстрая реакция, защита и нападение без промедления. Не давай противнику ни единого шанса. Но, помимо мастерства и новых знаний, главной для парня была идея, стоявшая за всем. Увы, собрания организации не проводятся уже слишком давно. С тех пор, как создатели в лице Гарри, Рона и Гермионы покинули школу, пропала и надежда на возрождение. Таким образом, приходилось довольствоваться тем, что есть, и посещать такие вот недостойные мероприятия.
Впрочем, рейвенкловца всегда привлекали большие собрания людей – они были прекрасным способом заявить о собственном существовании ничего не подозревающим остальным, а-то и завоевать в личную копилку парочку поклонников. Теренс обвел взглядом толпу учеников с самых разных курсов, пытаясь выделить вреди массы знакомых лиц те... те, какие-то те самые. Он сам не до конца понимал, кого ищет или хочет увидеть. Какая-то девчонка, кажется, Виктория ее звали, чуть аж не выпрыгивала из своей гриффиндоровской мантии в ожидании неведомого. Поехали дальше. Кто у нас тут еще? Грейс, с шестого курса. Своеобразная, но что-то в ней определенно есть – не уверенный в том, что она его вообще заменила, парень кивнул головой и коротко улыбнулся знакомой.
Рыжая макушка, Уизли. Джинни. Джинни ему нравилась.

flashback.
Джинни ему нравилась. Они сошлись с самого момента знакомства: еще тогда, когда Корнер торжественно представил младшую Уизли своей девушкой. Помнится, сидят они себе в «Трех Метлах», Бут с Голдстейном, никого не трогают. Разве что неторопливо потягивают сливочное пиво, за неимением ничего более солидного, да по сторонам глядят – авось зайдут Лаванда Браун под ручкой с Патил... или хаффлпаффки какие-нибудь хорошенькие, типа Меган Джонс, можно будет пригласить к себе за столик. Составят компанию, а там, того гляди и на свиданку позвать можно. Туда-сюда. Так нет же! Вдруг является, будто из-под земли, перед ними однокурсник – Майкл. Обычно он неразговорчивый совсем и в каком-то таком жутком смысле тихий, даже мрачный. Но не теперь, теперь он возвышается над их столиком, бросает тень на почти что пустые кружки: улыбается, весь из себя напыщенный такой; от гордости по швам трещит, едва ли не лопнет. Ты чего такой самодовольный, Корнер? Нашел любимый Берти Боттс с привкусом ванили и печали? – приподняв бровь, равнодушным тоном спросил Бут. Олицетворение вежливости. С другой стороны, не мог же он знать, что в следующий момент увидит Джинни. Вот тогда-то и познакомились. 0:1 в пользу Майкла? Так точно. Укол зависти? Несомненно. Она для тебя слишком... слишком, хмыкнул парень и протянул Уизли-младшей руку: я – Теренс, но все красивые девушки зовут меня Терри. ты можешь называть меня Терри. – Корнер, как оказалось, дает неплохие подзатыльники. Гриффиндорка ответила тогда что-то в духе «рада познакомиться, Теренс» и они сразу поладили. Ладили и тогда, когда надутый лучший друг мычал о том, как брошен и одинок навеки; ладили и на встречах Отряда Дамблдора, ладят и до сих пор.

Они до сих пор хорошо общаются, а потому, даже невнимательный Бут не мог оставить перемены в состоянии и поведении шестикурсницы незамеченными. Джинни стала казаться напряженной, нервной и какой-то отчаянной. Нет, она стала напряженной и нервной, отчаянная решительность читалась в ее глазах. Казалось, ей стоило нечеловеческих усилий здесь находиться, просто стоять в первых рядах учеников. Теренс стал рядом гриффиндоркой. Привет. Джинни, ты точно нормально себя чувствуешь? Может, стоит на свежий воздух..? – рейвенкловец склонился к девушке, пытаясь поймать ее взгляд.

Отредактировано Terence Boot (2012-05-09 11:15:23)

Человеку свойственно бояться. Каждый, насколько бы он ни был храбр, имеет свой потаенный, давящий на плечи невидимыми железными руками, страх. Зачастую, страху подчиняются – металлическая хватка крепнет, и вскоре вокруг всего тебя стальное кольцо, которое почти невозможно разорвать. Но некоторым удается вырваться, скинуть эти цепкие руки, и твердо шагнуть вперед. Просто нужно уметь смело смотреть своим страхам в лицо. Не просто смело – с насмешкой. Как там обычно дело с боггартом? Над страхом надо посмеяться. Боишься? Плюнь своей фобии Риддикулусом в лицо, а дальше все пойдет, как по маслу. Попробуй - понравится.
Гриффиндор, похоже, так и делает. Они либо регулярно практикуются на самом неумелом боггарте в школе в лице Филча, либо действительно не боятся назревающей угрозы от, хоть и недалеких, но все же не в конец отупевших Пожирателей. Все они наверняка воодушевлены неуловимостью Поттера. Да чего уж там, сам Энтони впечатлен его живучестью. Правда, он ведь никогда открыто какой-либо из сторон, по его словам, не придерживался. К чему это? Бороться за то, чтобы кто-то встал у власти, при этом теряя жизни тех, за кого они якобы борются? Согласитесь, чушь собачья. Нейтралитет – выгодная позиция. Ты можешь верить только в то, что ты веришь. Возможно, одобрять политику одной из сторон. Возможно, помогать им. Возможно, даже убивать, если понадобится. Но ты будешь бороться из чувства справедливости, а не из принципа кровной мести. Злость ослепляет противника, так же, как и горе. Привязанности на войне иногда играют с людьми злую шутку. Хотя, тут особо даже и не поспоришь, бывает все и наоборот. Но магия ведь исчезла не просто так. Человек идет против природы.
Голдстейна все считали скептиком; он же считал себя реалистом. Всегда здраво оценивал ситуацию и никогда не переоценивал своих возможностей. Да, он стоит сейчас на острой грани, на перекрестке двух неимоверно мощных сил. И когда-нибудь ему придется сделать выбор, где ошибка может стоить ему жизни.
На этой позитивной ноте Тони распахнул двери «Дуэльного Клуба». И как раз вовремя, чтобы услышать последний вопрос, заданный профессором МакГонагалл.
- И так, чем вы занимались в прошлый раз?
- О, профессор, я думаю, вы и сами это знаете. Вы должны помнить, на чем мы остановились в прошлом году. Так как на седьмом курсе мы, считайте, ничего здесь и не делали, верно? Ах да, разве что теперь знаем, как наказывать провинившихся первокурсников, - ответил Энтони самым будничным тоном, на который был способен. Если бы здесь в данную минуту находился хоть один слизеринец, Тони был бы уже вызван лично господином Кэрроу, однако ему досталось весьма удачное стечение обстоятельств. Голдстейн мгновенно приметил всех собравшихся. Викки тут, куда уж без неё – комсомолка, активистка. Джинни должность девушки мальчика, на котором все держится, просто обязывает присутствовать на подобных заседаниях. Славная девочка Грейс, на год младше его самого, тихая, но явно боевая, когда-нибудь себя покажет, это точно. Ещё парочка знакомых лиц с Гриффиндора, Хаффлпаффа, и тут в фокус попала личность, обязанная находится в данный момент где-нибудь у Черного озера, из засады наблюдая за подружками Патил и Браун, но никак уж не здесь.
- Бут, еще раз я увижу твой носок в своей книге по заклинаниям, заколдую, - пробираясь сквозь толпу студентов, кинул на ходу парень, - Ну правда же. Я понимаю, что носки – это твое все, но книги – это не шкаф. Тони подмигнул Фробишер  и встал рядом с другом, при этом приняв глубоко оскорбленный вид. Хорошее настроение даже в самый неудачный момент – вещь крайне приятная.

Отредактировано Anthony Goldstein (2012-05-07 00:35:28)

Лаванда Браун на этот раз кушала на редкость быстро, проронив лишь несколько фразочек, и то лишь Парвати, по поводу того пойдет ли она занятие дуэльного клуба вместе с ней. Первое марта должно было быть солнечным, теплым - это первый день весны как никак, но в этом году все изменилось. Стены будто стали тяжелее, грознее, а воздух вокруг был уже не прежним, но самое главное это были люди вокруг. Браун могла закрывать глаза сколько ей вздумается на то что больше Хагрид не ведет уход за магическими существами, а Чарити Бэрбидж не вернулась в прошлом году, не может закрывать глаза на страшные статьи в газетах и исчезновение волшебников и волшебниц, но видеть то как изменились твои собственные, родные одноклассники и друзья, замечать и изменения в себе - даже Лаванда Браун в глубине души понимала, что ситуация в магическом мире принимает более жестокий оборот. В ней что-то действительно изменилось, она стала сильнее, словно в ней образовался внутренний стержень. Правда, Лав-Лав по-прежнему оставалась такой же нетактичной и неловкой, ведь характер не так-то просто изменить, даже когда все вокруг так резко меняется.
Допив привычный тыквенный сок, Лаванда покинула Большой Зал вместе с Парвати. У лестницы, их пути разошлись, так как Парвати как оказалось отбывала наказание у Филча - сегодня был последний день ее наказания. Патил пообещала, что если удастся улизнуть от старого хрыча то она обязательно присоединится к остальным одноклассникам в Дуэльном клубе. Лаванда бросила на подругу жалобный, полный сострадания взгляд, и отвернувшись, быстро зашагала вверх, полностью осознавая, что она опаздывает уже на приличных 8 минут. Кэрроу есть не простит, а ей уже очень не хочется вновь отбывать наказание у последнего. По словам Невилла его методы стали более жестокими и изощренными - практиковать круцио на бедных полукровках или рассказывать малышам, что они должны истреблять всех нечистокровных волшебников. Сама Браун понимала, что является осквернителем чистой крови, также как и Уизли и другие некоторые ребята как Эрни Макмиллан, но ей уже было все равно - она уже давно выбрала сторону и будь что будет.
Мантия девушки шелестела, пока та неслась на всей скорости в нужный кабинет, где проходили занятия. Вот блондинка летит мимо старой статуи одноглазой ведьмы, и находит тот самый кабинет, неловко распахивая дверь и врываясь туда вихрем. Несколько студентов, стоящие ближе всех к двери, сразу же окинули ее суровым и недовольным взглядом, но Браун опустила глаза и протолкнула себе путь через этих студентов, чтобы быть поближе ко своим "красненьким". В этот момент она встретилась взглядом с высокой, худой женщиной с очками на слегка крючковатом носу и холодным выдержанным взглядом. Профессор МакГонагалл отличалась своим непробиваемым характером и отличными манерами. Лав буквально покраснела под ее осуждающим взглядом, но больше всего из-за такой неожиданности встретить ее здесь. Интересно где же Кэрроу? Неужели гриффиндорке повезло?! Слава Мерлину! Не успела Лаванда и облегченно вздохнуть и перевести дух, как шотландка отчитала ее. Но это еще цветочки по сравнению с тем, чтобы с ней сейчас сделал Пожиратель. - Профессор, простите за опоздание, выдавила из себя волшебница, но было заметно как ее тело больше не напрягалось, а мелкие морщинки на лице разгладились - Лаванда позволила себе улыбнуться. - Парвати сегодня возможно не придет, с досадой в голосе сказала Браун, пытаясь смягчить МакГонагалл, но последняя не особо удостоила слова Лав-Лав вниманием и продолжила инструктаж. Дуэльный клуб по мнению Браун всего лишь чепуха, вот на занятиях с Гарри они изучали гораздо более крутые заклинания и контр-заклятия. Лаванда еще помнит чему их научил на втором курсе Профессор Локхарт и была восхищена его подвигами как многие другие девочки, но по сравнению с его мелкими чарами, то что учил Гарри казалось высшей магией. Тем не менее ей как и половине присутствующих ребят их желтого, синего и красного факультетов было интересно, чему их здесь дальше научат. Кэрроу то только размахивал палочкой направо-налево, разрушая все подряд - им не раз приходилось наводить здесь порядок после его занятий, а ничему новому он их толком не научил.
Пока Лаванда стояла возле МакГонагалл пытаясь сконцентрироваться на том что она говорит и не думать про другие вещи, до нее донесся кусочек разговора Голдстейна и Бута. Их голоса невозможно не узнать. Браун недолго думая, стараясь сделать как можно меньше шума и меньше движения, вскоре оказалась прямо возле них. Возле Бута стояла волшебница с рыжей копной волос - Уизли, ну кто же еще. Раньше Браун недолюбливала ее, потому что считала, что она помогает Грейнджер завоевать сердце Рона, но в этом году даже такие непохожие девушки как Лаванда и Джинни сумела найти общий язык. Странное в замке творится, не правда ли? Не дай Мерлин, скоро и с слизеринцами любезничать. Эти мерзкие твари были на стороне Пожирателей - Браун это уж точно знала. Блондинку от собственных мыслей отвлек чей-то шепот - она повернулась, чтобы посмотреть кто это был и нечаянно задела рядом стоящего Тони. - Ой, Тони, прости пожалуйста, улыбнулась Лаванда. Ей было безумно скучно без своей лучшей подруги, а с Джинни ей не особо хотелось разговаривать - она в последние дни сама не своя, либо все о Поттере волнуется, либо одержима идеями Отряда Дамблдора, поэтому она решила завязать диалог с одноклассниками из Рейвенкло. - Как думаете, она нас научит оглушать Кэрроу невербально? не без любопытного тона спросила Браун у Терри, Джинни и Энтони. Иногда Лаванде действительно хотелось собраться всем вместе и нанести ответный удар противнику - в лице Кэрроу и большей половины студентов изумрудного факультета. Будем надеяться, что этот урок принесет свою пользу.

Последнее время жизнь вокруг принимала странные оттенки, и я не знала, чем и когда это может закончиться - мне безумно хотелось вырваться, лицом к лицу встретиться с теми, из-за кого уже несколько лет никто не может чувствовать себя в безопасности. Происходящее в Хогвартсе никогда не стало бы реальностью, если бы Дамблдор был здесь: он обладал невероятной способностью защищать студентов и всех, кто просил помощи. Сегодня в Хогвартсе всем заправляли Кэрроу, и даже профессор МакГонагалл не могла остановить их глупость, которая превращалась в ужасающую жестокость: наш декан была единственной, кто не боялся открыто говорить об их совершенном отсутствии мозгов, здравого смысла и тормозов. Настоящая гриффиндорка, мы гордимся ею и мечтаем быть такими же смелыми: скоро начнётся война, и выбора у нас не будет. Ожидание и неизвестность становились с каждым днём всё мучительнее, терпеть скоро станет невозможно: и тогда, может быть, первый удар нанесёт Орден - пора остановить этих помешанных на чистоте крови аристократов, которые сами уже потеряли способность осознавать то, что делают: взять хотя бы Беллатрикс, убившую Сириуса, своего кузена! Невообразимо, как можно ненавидеть своих родственников так сильно? Моя семья тоже в ссоре с Перси, но ни один из нас никогда не причинит ему ощутимого вреда.
Разве что я, Фред или Джордж чем-нибудь в него бросим, или Ронни наконец исполнит своё желание, и даст ему по морде. Но это всё смешно и поразительно несерьёзно, мы не собираемся втягивать в наши семейные разборки всю остальную магическую Англию!
Ненормальные они, что ли - отказываться от родной сестры, и не признавать племянницу? Да Тонкс сама не считает их родственниками, не она им семейное дерево испортила: ей можно гордиться. Несколько месяцев назад я бы ещё обязательно вспомнила о том, как раздражали меня крики полоумного портрета Вальбурги Блэк, но теперь они не имели значения: я предпочла бы слушать их утром и вечером, если бы все мои близкие не были в смертельной опасности.
Мы — предатели крови, и никогда не стыдились этого, Гермиона — «грязнокровка», и она этим гордится. Мы умеем справляться со своими, тем более такими спорными и сомнительными, недостатками, а они решают проблемы, выжигая лица с гобелена. У них не может быть шансов, мир не погрузится во мрак. Мы не допустим, чего бы это не стоило мне - я смогу, шляпа отправила меня на Гриффиндор, а значит я достойна быть Уизли. И мы никогда не сдадимся.

-Здравствуй, Виктория. - чуть улыбнулась я, увидев свою магглорождённую однокурсницу, которая тоже совсем, кажется, не переживала из-за своего немагического происхождения. Мы все такие, не зря в Армии Дамблдора больше всего было Гриффиндорцев. Я думаю, скоро придёт время всем собраться снова, Кэрроу уже потеряли всякий стыд, и смеют издеваться над первокурсниками - они пытают детей Круциатусом! Не знаю, кто как, а на львином факультете излишняя терпеливость и толерантность в почёте никогда не были. Кажется, моё терпение начинает лопаться. -Не знаю, что придёт этому идиоту в голову на этот раз. - всякий раз, когда Амикус вызывал студентов, он смотрел на них как на бойцовских собак - мне о них Гермиона рассказывала. Кажется, на них ещё и ставки делают, но для организации тотализатора Пожирателю не хватало сообразительности. Я вообще сомневаюсь, что у него когда-нибудь был мозг, и как он только Хогвартс закончил? А мама ещё переживала, что Фред и Джордж сдали так мало СОВ - этот урод, наверное, ни одного балла не получил! -Тогда, пожалуйста, ткни Кэрроу в глаз. - я подмигнула однокурснице, стараясь придать обстановки хоть какой-то налёт иронии, чтобы совсем с ума не сойти от правды, которая каждый день обрушивалась на нас тяжёлыми мешками с картошкой. Или ещё с чем - не важно, было очень больно, и больше всего хотелось дать сдачи.
Может, наложить на него Летучемышиный сглаз? Из преподавателей только Слизнорт и МакГонагалл знают, что я умею это делать, а они никогда меня не выдадут. Впрочем, мало ли кто из слизеринцев сюда заявится: некоторым из них от меня уже доставалось. И даже не один раз, если уж совсем честно - нечего было меня злить, я ведь к ним не приставала.
Вики вела себя немного странно, и я бы не смогла понять, почему, если бы обратила на это чуть больше внимания. Но я решила, что это всё тоже от невозможной усталости ожидания, когда громом прогремит слово война.

Потом я увидела Грейс, странную студентку Рэйвекнло. Все говорили о необычности Луны, но я никогда не считала её более странной, чем Бронте, с которой я никогда не разговаривала дольше двух минут. По-моему, ничего хорошего такая патологическая замкнутость не означает - Чёрное озеро со стороны тоже не выглядит населённым отвратительными существами вроде русалок, гриндилоу и гигантсого кальмаров. Я не думала, что ошибаюсь в ней, потому что никогда не занималась проведением раскопок в душах почти не знакомых мне людей, к которым относилась эта девушка. Да и Луна с ней, кажется, не особенно общается, а ведь она куда лучше меня разбирается в людях и причинах, по которым они совершают то или другое - не зря она с «воронами», мы с Гермионой никогда не могли так понимать всех, кто нас окружает, и были моменты, когда я очень жалела об этом. Но теперь мне, очевидно, не до жалости и, вообще говоря, не до себя: я очень переживала за Гарри и остальных - всех, кто сейчас был за стенами Хогвартса, в котором мы ещё не совсем отвыкли чувствовать себя защищёнными. Но, кажется, это ощущение скоро у меня закончится - вместе с терпением, которым я никогда не отличалась. Может, попросить Фреда и Джорджа выслать мне немного фейерверков? — невесело подумала я, перед тем, как рядом со мной неожиданно возник Терри Бут.

-Нет, всё хорошо, я порядке, правда. Спасибо, Терри. - я совершенно искренне улыбнулась ему. Терри всегда был очень милым, говорил мне приятные слова, с ним всегда было весело. И как он мог дружить с Корнером, этим занудой, в котором я что-то нашла на четвёртом курсе? Честное слово, теперь я даже представить себе не могу, что он мог бы понравиться мне. Я хотела сказать что-то ещё, но рот открыла от удивления, услышав за спиной голос Минервы МакГонагалл. Неужели я не зря пришла сюда, и сегодня будет настоящее занятие? Наша профессор Трансфигурации прекрасно владеет боевой магией, и будет замечательно, если мы сможем чему-то у неё научиться. -Да, профессор, спасибо. - мы все немного побаивались эту строгую женщину, но я прекрасно знала, что на самом деле ради нас она готова, должно быть, на всё, и моё отношение к ней всегда было очень тёплым, и мне всегда хотелось понять, что она чувствует и узнать, какой была её жизнь - личность профессора МакГонагалл была необычной, вызывающей безграничное уважение. Они, кажется, во многом похожи с моей мамой, но всё же её жизнь была, наверное, совсем другой, пусть я и с трудом могла представить себе, какой именно - она никогда особенно не рассказывала о себе. Сейчас тоже не самое время, но потом я обязательно осмелюсь спросить её обо всём. Только бы пережить всё это.

Внезапно около меня и Терри появился Энтони, сказавший что-то о носке в книге заклинаний - я не слишком тихо усмехнулась: эта шутка неожиданно сняла напряжение, я смогла спокойно вдыхать воздух. Как будто бы нет всего это ужаса, которым через много лет будут пугать друг друга студенты Хогвартса, и который с умилением будет вспоминать Филч, так любящий издеваться над студентами. К счастью, он не слишком изобретателен и боится МакГонагалл. -Эй, ну можно про носки где-нибудь в другом месте разговаривать? Сейчас кто-то моего сглазу отведает - будете знать. - мне совершенно не хотелось, чтобы профессор МакГонагалл занималась выяснением, кто и кому в учебник подкладывает свои носки вместо того, чтобы учить нас защищаться.
Мы же не будем Пожирателей носками душить, в самом деле! Впрочем, я, кажется, не удивлюсь: может наступить время, когда все средства станут хороши.

Пришла Лаванда, задала вполне здоровый, но всё же смешной вопрос. -Невербально можно вазой, Лав-Лав. Или Пивза попросить - ему всё равно ничего не будет. - шёпотом сказала я. Профессор МакГонагалл, разумеется, была крайне возмущена происходящим, но вряд ли стала бы учить нас такому: она ведь считала, что мы не должны вмешиваться. Правда, я думаю, она уже давно могла понять, что не вмешаться мы не можем, мы ведь друзья Гарри, мы столько всего пережили вместе с ним! Да и вообще, мы учимся на её факульете, не будет же она питать иллюзии, что её студенты будут по шкафам прятаться.
Я кивнула вошедшей Падме. Когда-то её и Парвати я отличала только по гербу факультета на мантии, но, особенно на собраниях Армии Дамблдора, поняла, что они довольно резко отличаются друг от друга. Кажется, одна из них нравилась Терри, но я никак не могла понять - Падма или Парвати, а спрашивать было неудобно, хотя иногда стоило, наверное, отвлекаться на подобные разговоры - чтобы с ума не сойти, чтобы быть в силах показать Пожирателям, куда им уже давно следует отправиться.
Я легко улыбнулась и перевела взгляд на профессора МакГонагалл.

Джонс казалось, что с каждым днем времени у волшебного мира остается все меньше. И пусть девушка сохраняла нейтральную позицию, Мег все равно казалось, что нужно что-то делать. Она уже успела пожалеть, что не вступила в Армию Дамблдора и не попыталась исправить хотя бы ситуацию в школе. Почти все ее друзья и хорошие знакомые несколько лет назад присоединились к Гарри Поттеру, а она все не решалась. И причин, наверное, было много: неуверенность в себе, погруженность в учебу, а, может, даже тот факт, что герой этой сказки – Гарри Поттер. Она не завидовала, нет, но ей казалось, что Поттер похож на ее старую соседскую знакомую, которой всегда все удается, несмотря на то, что сама девочка очень страдает от своих умений и роли в семье, а теперь, наверное, и в школе.
- Надеюсь, мисс Джонс, с Вами ничего серьёзного? В любом случае, после занятия лучше обратитесь к мадам Помфри, - спокойно произнесла Минерва.
- Благодарю, профессор, - Меган поблагодарила МакГонаггал за понимание. Хаффлпаффка была искренне рада и тому, что ей позволили остаться, а не сразу отправили к целительнице, и тому, что не стали публично отчитывать за опоздание и лишать факультет баллов. Хотя, для кого они сейчас важны?
Меган постаралась сосредоточиться на уроке, попытавшись забыть на эти полтора часа обо всем постороннем. Но сделать это было трудно. Примерно в метре от девушки находился тот, о ком она не может не думать уже второй учебный год, тот, о ком она вечно беспокоилась, когда он попадал в какие-то переделки. Теренс Бут – наверное, первое серьезное увлечение Меган Джонс. Она чувствовала себя такой настоящей и живой, когда парень появлялся в зоне видимости, когда проходил мимо нее, иногда случайно задевая плечом, когда громко и заразительно смеялся, сидя за соседним столом Ревенкло. Как бы Джонс хотела, чтобы Теренс наконец подошел к ней, нежно взял за руки и они бы поговорили, даже не о любви, а так… по душам, как в старые добрые времена, когда их отношения не были омрачены любовными чувствами. Хотя этот диалог в любом случае приобрел бы теперь романтический окрас. И, наверное, самым главным является то, что мысли о любви, простых человеческих радостях помогают Джонс иногда отключаться от происходящего в школе, не думать о зверстве новых учителей и администрации. Меган еще держится, эти мечты сберегают ее от сумасшествия от боли, физической и моральной, помогают поверить в то, что будущее еще может быть светлым и счастливым. И там не будет Пожирателей Смерти, войны и несправедливых смертей. И сколько бы ей, Мег, не оставалось, нужно попытаться не терять ни минуты. Но ведь так страшно, подойти, заговорить, подобрать слова. А главное – узнать правду: светит Джонс хоть что-нибудь с Бутом или нет.
Меган шепотом отругала саму себя: она тут о любви мечтает, а обучение еще не окончено, экзамены еще не сданы. О чем может идти речь? Конечно же все здесь борются за будущее, а посему сейчас важны именно война, защита школы и учеников, а не какая-то личная жизни, отвлекающая от глобальных процессов. Скрестив руки на груди, Меган повернула голову в сторону Теренса, выжидательно на него посмотрев несколько секунд, затем вновь одарила взглядом профессора. Меган, кажется, никто кроме Теренса и не заметил: «Ну, что поделать. Когда это, интересно, я обижалась?» - мысли Мег были совсем нерадостными. Хотя отсутствие общения поможет ей сконцентрироваться на занятии.
Теперь немного нервничавшая из-за прибывших учеников Минерва, наконец, начинала НАСТОЯЩИЙ урок:
- Патил, Браун, думаю, добровольцами будете вы. Пожалуйста, поднимитесь повыше, чтобы всем было видно, - громко сказала Минерва. Как же была счастлива Джонс, что вызвали не ее. В ее сегодняшнем состоянии Меган не смогла бы и "Люмос" нормально показать, что уже говорить о заклинаниях боевых и защитных, тем более на виду у всех. Пускай Джонс и занималась некогда в дуэльном клубе, но сейчас хаффлпаффке совсем не хотелось принимать какое-то серьезное участие во всеобщем действе. Сегодня он предпочитает наблюдать. Хотя, почему только сегодня? Меган, проверив наличие палочки в кармане, приказав себе на этот урок забыть о Теренсе, приготовилась внимательно слушать и наблюдать.

В последнее время Падме всё чаще приходило в голову, что лучше бы не быть старостой при нынешних обстоятельствах. И дело вовсе не в том, что люди вокруг стали другими, а если ещё точнее – иерархия в Хогвартсе стала другой, а в том, что характер, принципы, идеи и помыслы Падмы поменялись вместе с этими людьми. Теперь она слишком остро на всё реагирует, слишком сильно отдана идеям Армии Дамблдора, из-за чего не совсем терпима и однообразна со всеми своими однокурсниками, возможно уже не так пунктуальна, ведь холодная война с Пожирателями в маске преподавателей должна чем-то питаться и этому «чему-то» посвящают своё свободное время такие же, как она, и, соответственно, времени на сон, на домашние задания, на какие-то спецкурсы остается всё меньше и меньше. Пожалуй, сейчас Падма уже не та типичная рейвенкловка, которой была когда-то. А значит, она уже не та староста… Ведь староста должна подавать пример, а какой пример подает она?

– Кто бы говорил об уважении! – Падма злобно глянула на Бута. – Прекращай строить глазки всем особям женского пола, ты мешаешь им сосредоточиться на этих самых занятиях. – Хотя… Этот прием вполне годится для тех случаев, когда Рейвенкло отстает от другого факультета буквально на несколько баллов. Улыбка фирменная, улыбка не фирменная – а потом хоп!: « –Мисс Какая-то там, повторите, что я сказал? –Эээ… ну… эээ… –Минус десять баллов». Главное, чтобы эта мисс была не «нашей».

– Филч… Везде он. – Падма сверлила взглядом пол, Филч как раз бродит где-то этажами ниже в это время. – Я долго не могла подобрать брошь под левый чулок. – Решила попытаться съязвить Патил. Вряд ли до девушки, вроде Лаванды, могут дойти слова о том, что кто-то может посвящать своё свободное время чтению учебников и из-за этого опаздывать. Вряд ли до неё вообще может дойти что-то связанное с учебой.

Брошь брошью, а вот пуговица с мантии слетела. В такие моменты невольно задумываешься, что пора покупать очки. Падма опустилась на пол и принялась ползать на коленках, в поисках злосчастной пуговицы. «Ну где же ты?» Под чьими-то женскими ногами её не оказалось… ползем дальше. Мужские? И тут нет. Дальше… Ещё чьи-то ноги неопределенного пола – и здесь нет. «Вернись ко мне, у меня хорошо! Ну… лучше, чем на полу. В общем, мне лень покупать новую, давай, не расстраивай меня». Занятая поиском пуговицы, Падма не совсем внятно расслышала призыв профессора МакГонагалл о том, что она, якобы, является добровольцем. – Ик. – «Что?» – Ик. – «Доброволец?» Сейчас очень вовремя порассуждать на тему, «кто такой доброволец?» Если не ходить слишком далеко и не цепляться за лишние слова, то по идее Падма должна была добровольно поднять руку и изъявить желание продемонстрировать свои умения. Вряд ли она могла поднять руку и что-то там изъявить находясь в это время в толпе чьих-то ног и выискивая там чертову пуговицу. «Вы, верно, ошиблись профессор. Вы меня с кем-то путаете…» Благо, это лишь мысли. Сначала опоздала, потом решила спародировать уборку полов, а теперь ещё и возражает? Нет, она слишком сильно уважала МакГонагалл, чтобы опуститься до такого. Немного запоздалое «да, профессор» и она уже на платформе.

– Показывать будем всё. – «Но если ты так настаиваешь… для начала пусть обезоруживания». Падма решила не сопротивляться, пусть Лаванда действительно кого-то обезоружит, а затем, во что Патил очень верила, вспомнит, что они сейчас находятся в дуэльном клубе, а не на занятии по заклинаниям.

После успешной демонстрации первого заклинания, Падма подняла палочку и резко направила её на Браун, сконцентрировавшись на правильной последовательности её применения. – Petrificus Totalus! – Рейвенкловка очень надеялась, что Лав-Лав (мерлин, ну и кличка) успеет вовремя сообразить. Хотя кому врать, Падма надеялась на обратное. Эта девица ей никогда не нравилась. Но всё же это не повод парализовывать её перед всеми. В мире и без того слишком много проблем.

Отредактировано Padma Patil (2012-06-22 16:19:04)

Грейс закрыла глаза всего на секунду. Открывать не хотелось. «Сколько магглов с штыками, как в книжках, нужно, чтобы перебить волшебников?» Книга о маггловской то ли революции, то ли гражданской войне надолго запала в душу. Грейс не открывала глаза: голоса соучеников сливались в единый гомон, и ей даже показалось, что она сейчас отключится...

Река шумная, быстрая, где-то есть резкие пороги: коварная, с такой не связывайся. Магглы на одной стороне, маги — на другой. Палочки на изготовку. Ружья вскинуты. Огонь.
Пощады ждать неоткуда: люди бегут, кричат, их крики сливаются с шумом реки («носки — твоё всё!» — почему-то кричал особенно резвый голосом Энтони Голдстейна), люди падают, жмурятся, просят пощады. Змеи кольцами вьются вокруг них, над головой парят хищные птицы. В лучших традициях.

Что-то коснулось её ноги, и Грейс резко открыла глаза. Под ногами проползла Падма Патил, староста факультета, и Грейс едва не поперхнулась воздухом от неожиданности. Сделала два шага назад, чтобы не мешать, не смогла сдержать удивлённый возглас, но тут же закрыла нижнюю часть лица ладонями, выглядело так, будто она просто чихнула, ничего особенного. Несколько раз оглянулась по сторонам: нет, кажется, никто не обратил внимания, спасибо. Разговоры среди учеников продолжались, кто-то лепетал извинения, кто-то продолжал светскую беседу о носках, очевидно, чрезмерно увлекательную, чтобы прерывать её на занятиях дуэльного клуба. Грозный голос с трибуны призвал к порядку, и Грейс подняла глаза.
Профессор Макгонагалл. Конечно, радовало: с Кэрроу попробуй сладить, а сейчас появится хотя бы мизерный шанс отрабатывать не скучные непростительные, а что-нибудь новенькое, может быть, из частной коллекции. Грейс давно мечтала о наставнике, который обладал бы багажом знаний в десятки лет и сотни дуэлей, но, к сожалению, просто подойти к профессору Флитвику и попросить «преподавать тёмные искусства или хотя бы что-нибудь интересное» она не могла. Она пока на хорошем счету у него, кажется.
«Добровольцы...» Она почти неосознанно сделала шаг вперёд, рука чуть не взмыла вверх, но резкий голос Макгонагалл осадил её. Патил и Браун. «Конечно. Конечно...»
Она неловко отшатнулась, чтобы скрыть собственный порыв, и рукой задела кого-то, но, пролепетав неловкие извинения, мгновенно отступила на несколько шагов в сторону. Надеялась, что это не какой-нибудь верзила, которому делать нечего, кроме как устраивать разборки прямо на занятии дуэльного клуба. Грейс боялась не сдержаться, на самом деле.
Она была немного расстроена. Всё произошло так быстро... Да и с чего бы профессору вызывать её? И зачем ей вообще хотелось туда идти, привлекать лишнее внимание? Всё так, как должно было быть, судьба оказалась мудрее дурочки-Грейс. Она встряхнула волосами, расправила плечи и взглянула на девушек, демонстрирующих заклинание. Руки чесались достать собственную палочку.
— экспеллиармус, — повторила она шепотом себе под нос и сделала движение рукой, точно там была палочка. Родная покоилась в кармане мантии и не отозвалась на словесную формулу даже звуком. — Защита — залог успеха.
Немного покраснела, «зачем вслух-то?», но даже если кто и заметил — сочтёт за причуды. Можно мило посмеяться над тем, какая Грейс забавная и милая, правда ведь? Снова взглянула на дуэлянток.
— петрификус тоталус, — движение уже другое, более резкое, почти озлобленное. Шепот еле слышный, но голос тоже меняется: какая-то грузная уверенность в себе, тяжёлая злоба на противника. Почему все остальные просто смотрят? Они в театр пришли? Конечно, палочку здесь не достанешь, иначе начнётся бардак, но почему бы просто не повторить формулу, движение рукой, которое большая часть, Грейс была уверена, даже не знает, как осуществить? Кого ни спроси, все считают, что заклинания — это ерунда, а дойти до дела, так банальное «акцио» разучивается по полгода. Ей, в общем-то, всё это было непонятно.
Впрочем, судя по взглядам, всем остальным было не очень понятно её собственное поведение. «Потом поглядим», — пообещала она мысленно и также мысленно своим собеседникам улыбнулась. Знали бы они.

Падма любила заклинания. Особенно в действии. Особенно тогда, когда она действительно научилась ими управляться, потому что не очень-то хотелось бы смотреть на изуродованное лицо твоего друга, решившего добровольно испытать на себе заклинание, название которого ты едва ли знаешь и вообще вряд ли можешь правильно выговорить. И хорошо если только лицо… хорошо если живого друга… Всё это серьёзно. Но, подчеркиваю, увлекательно. Во всяком случае, для молодежи, которая и без того ищет себе проблем на задницу. Сейчас таких проблем много, но, к своему собственному сожалению, всегда хочется больше. Не преднамеренно… скорее, так получается случайно. Мало кто этим доволен, но если всё хорошо кончается, то потом есть что вспомнить. Падма верила в то, что всё закончится хорошо, пусть эта вера и не играет какой-то огромной роли на фоне такой массовости, но всё же одна вера, если она объединяется с верой многих, способна на многое. Она способна повести толпу вперед для того, чтобы сражаться за идею. И пусть это глупо, и пусть это опасно, но своенравные девочки и мальчики, которые и так уже много потеряли, способны на глупости и пострашнее, у них это в характере и крови, и именно они строят революции, именно они ведут вперед, именно они из-за своей храбрости, отважности и верности побеждают в честном бою. И пусть бои с пожирателями слабо можно назвать честными, но и у них есть некоторые правила, которых они должны придерживаться. А иначе не интересно даже им.

Каждый день Падма и все те, кто разделяет политические взгляды Армии Дамблдора, пытались найти всё новые и новые способы уничтожения представителей нынешней власти в Хогвартсе. Пока что только морального уничтожения, но скоро все они будут способны на большее. Совсем скоро. Никто из них не знал, когда именно, и это слегка пугало, неизвестность всегда пугает, но всё же они верили в то, что придет подмога, что случится что-то такое, что заставит их в один миг взять в руки палочки и пойти на бой с этими мерзавцами, самозванцами, называющими себя профессорами, директорами, ЛЮДЬМИ! Да какие они люди? В них нет ни капли человечности! Звери! Просто звери. Никогда истинный человек не убил бы себе подобного. И пусть они все, все те, что сейчас в этом зале, после этой битвы не станут лучше некоторых из этих мерзких пожирателей, так как и им придется убивать, но во благо, во имя того, чтобы их дети были настоящими людьми и никогда не знали горя. И пусть в лице какого-то неземного существа, которое рассылает людей то в рай, то в ад, это не меняет ситуации, ведь убийца есть убийца, но в лице матери-природы, которую мы защищаем, в лице людей, которые в нас верят, это меняет ситуацию кардинально.

Падма благополучно продемонстрировала Petrificus Totalus и после слов профессора МакГонагалл о том, что ей нужен доброволец для демонстрации защитного заклинания, вновь спустилась вниз, освобождая путь следующему «избранному». Хорошо, что на этот раз он сам себя изберет, ибо Падма уже почувствовала на себе, что это такое, когда все вокруг тебя импровизируют, а ты один в это время находишься в какой-то спячке. Если быть точнее, то она не была готова что-либо демонстрировать, и пусть никто пока что никого не убил, но это рискованно… С заклинаниями уж точно. А ведь пора бы уже включать в себе способности к импровизации. Как бы там ни было, бой может начаться в любой момент и тогда враг вряд ли даст время на смену обстановки. Он просто убьёт и тогда концентрироваться ты уже будешь на том свете. Но такой была Падма… тормозом и кометой одновременно.

А ведь забавно, пусть занятие началось не так давно, а уже есть некоторые выводы, уже есть вдохновение к изучению чего-то нового, уже есть желание показать наглым пожирателям, где раки зимуют. С Кэрроу такое вряд ли бы случилось. Кэрроу вообще не профессора, два идиота не более… И в очередной раз хочется восхищаться профессором МакГонагалл. Всё-таки она богиня… И пусть это кощунственно по отношению к Мерлину и Моргане, но именно такой женщине стоит поклоняться. У неё нет времени на всякую ерунду и она всегда знает, что делает.

– Удачи. Кто бы это ни был, ему она сейчас не помешает, хороший пример всегда важен для того, чтобы все остальные, когда это понадобится, смогли сделать всё качественней. А качество в нашем случае – всё.