Здравствуйте, меня зовут Розалина Джанклоу и я впервые на собрании общества анонимных неудачников.
Я всегда считала, что мой брат – скорее исключение из правил, редкий экземпляр, и генетической предрасположенности у меня не имеется. Но теперь, кажется, пришла пора признаться, что всё-таки в доминанту вступил злокачественный аллель.
Говорят, тут принято рассказывать истории о том, в какой момент пришло осознание того, что пора приступать к лечению.
Отключите мобильные телефоны, пристегните ремни, прохладительные напитки будут подаваться позднее.

Истерика Ролли заканчивается так же внезапно – только не для неё самой, вестимо – как и началась. Где-то между тем моментом, когда Праудфут тычет ей в лицо грязной, чем бы она ни была, тряпкой и тем моментом, когда Прауфдут же тычет в неё волшебной палочкой.
Нет, так нет, о чём разговор.
– Ты мне очень нравишься, аврор Фредерик, очень, – избавляясь от последнего видимого результата спортивной одиссеи, Ролли придвигается как можно ближе к уху Праудфута и, против обыкновения стрекотать, говорит более чем медленно и страсть как вразумительно.
Благодаря не знающим отдыха британским учёным, которым нет равных в успешном выдвижении и не менее успешном доказательстве самобытных теорий, Ролли знает о том, что акустическое восприятие любого среднестатистического мужчины не только несоизмеримо не идёт в сравнение с восприятием женским, но и вообще вещь исключительно ущербная. На личном опыте, не без пособничества личного образца экспериментальной группы, закреплённого за Ролли прочной нитью родственных связей, знает она так же и о терапевтических методах устранения грубых ошибок природы. Физиотерапия, конечно, действеннее, но и психологические приёмы зачастую спасают. А контактная импровизация и проникновенный шёпот обоснованно считаются лучшими средствами воздействия на сознание.
– Если уж мы заговорили о третьем курсе, в качестве доказательства моего чрезвычайно хорошего к тебе, аврор Фредерик, отношения, поделюсь с тобой одной подробностью: подаренную примерно в тот период сову я назвала в честь тебя, улавливаешь? – само собой разумеется, дымчатый белоног, стремительно сменивший на посту своего почившего от тяжёлого труда (Ролли всегда была хорошей девочкой и письма в отчий дом отправляла исправно: «Мам, ты только не волнуйся. И папе, наверное, не рассказывай…») предшественника, не звался ни Фредериком, ни даже Федей. Совиное имя звучало не иначе как Аве Пятница*, но, во-первых, у каждого свои ассоциации, а во-вторых, Ролли ведь и не настаивает, в конце концов, что после этого Праудфут на ней жениться обязан. И вообще она не виновата, что стоящих старшекурсников в тот момент было мало, ЭфПэ был весьма недурен как для человека, не играющего в квиддич, а правила вступления в женские туалетные братства требовали официального признания неземной влюблённости, вроде значка на джемпере «Женись на мне, Эдди!». – Именно поэтому я в очередной раз предлагаю разойтись мирно, желательно по разным планетам. Но разные полушария одной тоже подойдут. 
Стоит признаться, аврор совершает непростительно много ошибок (и начать следует с той, что он вообще появился в этом городе так некстати), но все предыдущие меркнут по сравнению с последней – Фредерик Праудфут не только пытается посягнуть на права и свободы Ролли Джанклоу, но собирается предпринять попытку нарушить хрупкое душевное равновесие её брата.  Право помыкать Фердом Джанклоу и издеваться над ним есть только у одного человека в мире, и в представлении этот человек не нуждается. Всех же остальных, покушающихся на горемычную тушку Фердинанда, Ролли самолично препроводит в ближайший филиал святой инквизиции, сама же позаботится о том, чтобы подозреваемый не преставился максимально долго, а потом сама же отпустит грехи посмертно и даже исполнит роль Харона – опционально, за дополнительную плату.
Уголок губы недобро и не совсем здорово ползёт по кривой вверх, а зажатый в руке флакончик с зельем, кажется, даёт трещину.
– А тебя за драку на маггловской территории, значит, погладят? А то ведь я именно эту историю собираюсь рассказывать в Аврорате. Все остальные я рассказала в тот самый день, когда вы появились слишком поздно, чтобы спасти человека. Но если ты не помнишь, ключевые моменты я могу повторить здесь и сейчас: паршивые вы спасители, и даже если бы я знала что-нибудь полезное, помогать вам не стала бы, потому что с радостью прочитаю в газетах новости о вашем роспуске. Всё записал? Где подписаться?
Ролли со всей дури, насколько позволяет тесное пространство жестянки, ударяет ногой по двери – с Фердовым драндулетом она общается исключительно таким способом. Драндулет привык, смирился с особенностями постоянного пассажира и всегда внимает просьбам – распахивает дверцы на раз-два. Машина Праудфута сговорчивостью, как и её владелец, не отличается и, естественно, выпускать Ролли даже не думает. Ни после второго пинка, ни после третьего и прочувствованного «Йааарр, железка!»
А вот когда сомнительный аппарат, издавая звуки пострашнее старой колымаги Ферда, сдёргивается с места, с Ролли случается небольшой приступ паники. Хотя со стороны, конечно, он выглядит вполне нешуточным, но те, кто хорошо с Розалиной Джанклоу знакомы, смогли бы вас разуверить – это ещё не самое страшное. Мозг Ролли, уловив наличие замкнутого пространства, вероятность большой скорости и перспективу дружественной обстановки мерзкого Аврората, начинает стремительно нагнетать обстановку, превращая ситуацию из приключенческого боевика в элегантный триллер с эффектами тридэ. Праудфут чертовски прав, валить надо, только никак не ему, а Ролли. А если он считает, что ему тоже надо, то пусть валит в противоположную от Джанклоу сторону. Переход на сверхзвуковую скорость – плюс в карму. 
– Останови, останови-иаа, Фредерик! Всё, наигрались и хватит, нажимай сейчас же на стоп. Выпусти меня, меня в автомашинах укачивает! Вот уже укачало, где открывашка у этой двери?! Ольф, Ольф, что же ты за сопартиец такой, если помочь никогда не можешь? Мммм, а шоколадной нет?
Ролли отвлекается на мгновение, когда Праудфут протягивает ей леденец, но отнюдь не для того, чтобы в полной мере оценить доброту аврора и кислоту конфеты, а для того, чтобы запустить руки в склад-коробок (выучить названия автомобильных отделов и компонентов она до сих пор не удосужилась), откуда Фредерик за последние несколько минут успел достать подозрительно много полезных вещей. В машине Ферда полезных вещей отродясь не водилось, потому в коробок Ролли никогда руки не запускала. Но ложной скромностью Джанклоу не страдает, она с грацией белки-летяги встрянет в чужой разговор, влезет в чужое дело, сунется в чужой коробок. Тем более в поисках вещей, которые помогут избавиться от навязчивых предложений аврорской дружбы. Но, вытащив оттуда красную помаду, Ролли с вопросительным "Ыээ, этот оттенок тебе не идёт", узнавать скрытые подробности жизни Фредерика передумывает. 
Вопить она не перестаёт. Лягаться тоже, только теперь под удары попадает не только дверца, но и всё, чему не посчастливилось оказаться в опасной близости. Например, Праудфут. Надо отдать должное жизненному опыту, по манёврам в замкнутых узких помещениях Ролли большой специалист ещё со школьных времён. Ещё тогда, прячась от завхоза в каком-нибудь шкафу, они могли не только в города играть, но и проявлять чудеса эквилибристики, параллельно тренируясь в искусстве, нууу, скажем, завязывания галстука одной рукой (если бы Ролли была магглом, она бы привела для примера какой-нибудь тетрис, или твистер, но вы ведь и так всё поняли?)
– Можешь не тыкать в меня своей палочкой, показывать я тебе ничего не стану. И никуда не поеду. И подам жалобу в Международную конфедерацию! Пришвартовывайся, я тебе говорю.
Если план А с треском проваливается, а план Б ещё не передан в проектный отдел, в работу берётся план без номера – срочно нажимайте на красную кнопку.  Местонахождение красной кнопки в маггловских транспортных средствах для Ролли остаётся загадкой, но вполне известным обстоятельством является то, что без наличия руля драндулет никуда не едет. В связи с отсутствием достаточного количества времени (да и нежеланием, скажем прямо) поиски кнопки как вариант спасения Джанклоу отметает, зато ничтоже сумняшеся хватается за руль. И именно тот факт, что делает она это, не обдумав предварительно свои действия, предопределяет дальнейшую судьбу всех остальных участников лысого триллера с уклоном в ужас. 
Дёрнув руль на себя и получив в ответ увесистый толчок и брань Праудфута, Ролли решает дёргать последнего, вовремя вспоминая, что кроме штурвала за быстроходность драндулета отвечает ещё и рулевой, а так же педали, на которые рулевой, если его качественно отвлечь, давить забывает.
Одно из любимых выражений Ферда в дороге «Не шипи мне под руку, я не могу из-за тебя следить за дорогой, ты же не хочешь во что-нибудь врезаться». Врезаться во что-нибудь Ролли не хочет, достаточного того, что они с Фердом вечно куда-то вляпываются. Но не шипеть под руку она просто не умеет, потому иногда берёт на себя обязанность следить за дорогой за двоих. Выскочившую на дорогу собаку она замечает первой.
– Ой, собаченька!
Ролли  ещё  раз дёргает и Праудфута, и руль, теперь фары выхватывают из темноты ещё и человеческую фигуру на обочине – плотный, коренастый мужчина, в распахнутой тёмной куртке, из-под которой домашней округлостью живота выступает свитер весёленькой расцветки, явно принадлежащая сыну или племяннику кепка на голове с эмблемой футбольной команды – ещё один знак для Ролли не посещать больше футбольных мероприятий.
Запоздалый визг тормозов  – видимо, инстинкты Праудфута не подводят даже в отношении маггловских транспортных средств при наличии сил противодействия в виде паникующих женщин. Удар. Ролли отпускает Праудфута, руль, накрепко зажмуривается и мысленно укутывает себя защитными чарами.

Отредактировано Rolly Janklow (2013-08-24 17:01:50)

В школьные годы Ролли Джанклоу горячо любила уроки Астрономии. Отчасти из-за того, что их посещал потрясающе голубоглазый Бэзил Тофти. Отчасти из-за того, что Млечный Путь в окуляр телескопа выглядел не в пример изумительнее глаз всех сотоварищей вместе взятых. Была ещё, конечно, часть, гласившая, что отец Бэзила должен входить в состав экзаменационной комиссии СОВ, но она занимала слишком малую нишу на олигополистическом рынке предпочтений Джанклоу. Наблюдать за ночным небом Ролли могла так же бесконечно долго, как некоторые могли бы смотреть на геенну огненную, развернувшую высоты на месте Министерства Магии, на ураганные потоки воды, обрушивающиеся на стены Аврората, на золотые галеоны, падающие в ладонь ассасина-наёмника по душу неугодного служаки. Или, если хотите, пингвинов, опрокидывающихся на спину при звуках пролетающего вертолёта. 
Личный телескоп покупать Ролли обожаемый папаша отказывался, аргументируя это тем, что процентное соотношение синих чулок среди дев этой профессии превышает все допустимые нормы. Спорить с ним у Ролли всегда получалось плохо, поэтому с юных лет она знает, что если зажмуриться покрепче, спиральные галактики с перемычкой наблюдать можно без специальных приспособлений.
Сейчас вид несуществующих созвездий радует Джанклоу как никогда, открывать глаза Ролли не спешит, отвечать на вопросы Праудфута – тоже. Тем более, что вопросы всё равно сопровождаются необоснованными обвинениями, а отвечать на такие даже при менее важных, чем созерцание астрономической гравитационно-связанной системы, занятиях ниже достоинства Ролли ровно настолько, насколько сам Фредерик Праудфут ниже Ригеля или Бетельгейзе.  Вдвойне «тем более», ответов аврор не ждёт – выскакивает из машины, несмотря на то, что Ролли не успела проявить себя как живой, непокалеченный организм.
Когда ругань перестаёт разрывать барабанные перепонки в нескольких сантиметрах от Ролли, она осторожно разжимает веки и открывает один глаз. И тут же в срочном порядке зажмуривает обратно. Сказать, что представившаяся картина её не радует равносильно тому, чтобы бросить «Классный прикид» её уже бывшему спутнику и помощнику – недотёпе Ольфу. Судя по непрекращающимся ругательствам Праудфута, снаружи открывается ещё более живописный вид. Успокаивает только одно – все конечности Ролли находятся при ней, а не лежат в сторонке. И собаченька вполне бодро тявкает – видимо, ей Праудфут нравится так же сильно, как и самой Ролли. Помятость Праудфута и помятость его драндулета не волнуют её более чем совсем.   
– У меня порван чулок, синяк во всю коленку, где-то болит – никак не могу понять где. И ещё я очень хочу есть. – Ролли включает третью громкость – максимальную, чтобы перекричать исходящего пеной аврора. – В общем, дружок, мне нанесён тяжёлый моральный, местами переходящий в физически ущерб, о чём я тоже извещу высшие независимые органы. У вас, авроров, зарплата большая? Долго ты со мной рассчитываться будешь, я интересуюсь?
Заканчивать озвучивание жалоб и предложений приходится уже, выбравшись из машины. Не потому, что Ролли как-то особенно интересуется происходящим за пределами железки, и даже не потому, что Праудфут слишком активно носится вокруг, слишком громко стенает и мечет молнии даже сквозь растресканное стекло.   
А из-за того, что внезапно замолкает собака.
Вообще всё происходящее вне её поля зрения кажется Джанклоу весьма подозрительным. Оказавшись рядом с Фредериком, в двух шагах от того, что ещё несколько минут назад было очередным болельщиком, возможно, покинувшим паб всего на несколько минут с целью выполнить священный хозяйский долг перед домашним питомцем, Ролли понимает, что подозрительным происходящее не просто кажется, но и вполне является. Если быть более точной, подозрительно паршивым.
– Угу, – Ролли складывает губы трубочкой, будто собирается насвистывать неприхотливую мелодию, и, обойдя Праудфута бочком, наклоняется над трупом. Однако не слишком низко, потому что в машинах её действительно укачивает, а любой лишний градус наклона может спровоцировать желудок на необдуманные поступки. Поводив перед лицом распластанного на асфальте мужчины ладонью, Ролли повторно изображает из себя мудрого филина, ухает ещё раз, отходит подальше и уже с безопасного расстояния добавляет весомо, – Так. 
Труп не внушает Ролли первобытного ужаса, он выглядит слишком умиротворённо. Труп вообще похож на располневшего Ольфа – тот дремал на крыльце с идентичным выражением лица, устав починять многочисленную ветошь в их с Фердом временном убежище. Эта картина ни в какое сравнение не идёт с изувеченным непростительными заклятиями телом Дорис Миллс. Даже тогда, стоя над мёртвым телом женщины, знавшей их с братом с пелёнок, Ролли заходилась не столько в волнах страха и приступами тошноты, сколько в издевательски неуместной благодарности за то, что мама в тот самый момент видит не залитый бурой кровью ковёр, а солёные воды Атлантического океана. Праудфуту, без сомнения, доводилось видеть покойников более устрашающих.
– Не хочу тебя расстраивать, Фредди, – Ролли с крайним сочувствием хлопает Праудфута по плечу. Грубые нападки в свой адрес, сопровождающиеся грязевыми конструкциями ненормативной лексики, она по-прежнему оставляет без внимания, разве что подозрительно подёргивает бровью всякий раз, когда с языка аврора срывается очередная кабацкая хула. Разумеется, в свете всего случившегося никто не ожидал, что сотрудник "элитного" подразделения Министерства поразит своей вежливостью, – но это всё вождение в нетрезвом виде.
Отсюда положение действительно выглядит безвыходным, единственное решение этого вопроса видится Ролли в маховике времени, но, судя по наматывающему вокруг колымаги Праудфуту, маховиков аврорам не раздают. Хотя тут возможен вариант, что животные инстинкты Фредерика высадили десант на территории нейронов, взяли всех в заложники и отключили последний действующий элемент питания мозга. Этот вариант даже кажется Ролли более вероятным, но переспрашивать как-то не хочется. Ролли действительно смотрит слишком много сериалов, в том числе и криминальных драм, чтобы знать – сознание неуравновешенных, несмотря на этикетку «сделано в Великобритании» на поверку может оказаться всё тем же «made in China» для экспорта и сломаться в любую секунду. Как правило, наименее подходящую для поломки.
– Предлагаю отложить немного твою истерику. Скажем, на завтра. На полвторого. И высунь руки изо рта, ты только что трогал ими труп. Или тебе хочется, чтобы к твоим и без того не маленьким проблемам прибавилась ещё дизентерия? Надо подумать. Итак. Ты. За рулём своей машины. Подшофе. Сбил человека. Есть идеи? У меня есть одна, но она звучит примерно как «Я, пожалуй, пойду», а ты неважно выглядишь, Фредди... Иу, золотко, это было бы бесчеловечно оставить тебя здесь одного.
Спрячьте бумажные платки, хотя бы до вечернего прайм-тайма. Ни о каком человеколюбии речи не идёт. Ролли и гуманизм – такие же несоединимые в одно предложение вещи, как покер и азарт, алкоголь и вождение, Аврорат и победа добра над злом. А альтруистические потоки энергии по отношению к Фредерику Праудфуту сменили вектор на противоположный  тогда, когда  гнусный аврор обманом заманил Ролли внутрь железки и растоптал солдафонскими башмаками молодую поросль её доброты, едва успевшую пробить неплодородную землю.
– Бедный мальчик. Такой стресс. Иди, я почешу тебе пузико.
С полным праведного сострадания выражением лица Ролли самостоятельно подходит к «бедному мальчику», которого Праудфут предусмотрительно приглушил минуту назад – неужели в голову Фредерика Праудфута приходят толковые идеи, вот так поворот – и сначала осторожно протягивает ему руку, а потом, не наблюдая агрессивной реакции так же осторожно гладит по голове. На удивление, собаки почему-то всегда хорошо относятся к Розалине Джанклоу. Ферд, конечно, утверждает, будто это из-за того, что от сестры постоянно пахнет едой, но Ролли свято верит в чистую собачью любовь и неподкупность. За это Ролли периодически отвечает им взаимностью – вот как сейчас, она даже садится на корточки, чтобы успокоить мохнатое существо.
Даже самым недогадливым радиослушателям к этому моменту должно стать ясно, что бросать Ролли отказывается не служителя магического правопорядка, а несчастное животное, только что лишившееся, как минимум, кормильца, а то и верного друга, что для пса звучит, наверное, более ужасающе.
–  Кстати, собаку придётся усыновлять тебе. У меня свободных мест нет, а на улице мы её не бросим. А лопаты у тебя случайно нет?

Отредактировано Rolly Janklow (2013-08-26 05:41:07)

Неплохой вечер. Вполне себе хороший вечер. Да просто замечательный вечер.
Примерно так звучит мантра, которую Ролли монотонно, с обязательным добавлением сакральной квинтэссенции всех  звуков (в простонародье «ом») повторяет про себя вот уже который круг без остановки, в то время как её разрывает на тринадцать маленьких Ролли, половина из которых изнемогает от критической необходимости убивать, а вторая половина – от желания убивать конкретно Фредерика Праудфута. Последняя маленькая Ролли, которой при распределении обязанностей не досталось места ни в одной из вышеобозначенных группировок, перекрикивая своих клонов, мантру и даже обезмолвленную собаку, взывает к чему угодно, что только может поднять Джанклоу с дороги и уносить отсюда ноги, пока они худо-бедно, но сочленены с телом.
Не будет ложью сказать, что всем трём участникам происходящего это самое происходящее не особо нравится. Внимательный читатель, естественно, заметит, что участников на самом деле четыре, но последнего в виду недееспособности в расчёт брать не приходится. К тому же, как раз его происходящее волнует меньше всех. Уже.
А вот псу, например, явно не нравится то, что он принёс апорт ещё добрых пять минут назад, но бросить ядовито-лимонное фрисби  снова никто, похоже, не собирается. Ещё ему, в принципе, должно не нравиться то, что хозяин немножко умер, но если бы у Ролли был такой хозяин, она бы не стала сильно расстраиваться. Самой Джанклоу не нравится то, что коротать вечер приходится в компании поплоше даже компании Ферда. Что конкретно не нравится Праудфуту – шут его разберёт. Однако со своим «не нравится», не навязывая его остальным, стараются существовать все, кроме – кто бы мог подумать – аврора Фредерика. Огрехи воспитания, разумеется, но он считает своим гражданским долгом сунуть своё «не нравится» под нос любому желающему, не учитывая тот факт, что в настоящее время все желающие (если таковые вообще существуют в данной Вселенной) находятся вне пределов достижимости.
И эта его прелестно экспансивная подача. А ещё, конечно, несомненная привлекательность, покоряющая неблаговоспитанность и прочие природные мелкокалиберные гаджеты, перенятые от какой-нибудь троюродной бабушки по отцу, Мэри-Сью, вейлы и индийской богини по совместительству. В общем, всё ведёт к тому, что Ролли с каждой следующей минутой, проведённой рядом с Праудфутом, обнаруживает у себя по одному новому симптому авророфобии. Интересно, она занесена в международную статистическую классификацию болезней и проблем, связанных со здоровьем? Хотя, по всем параметрам запись следует делать в каком-нибудь бестиарии именных монстров, в разделе редкой нежити с пометкой «Там, где прошёл аврор, пять лет земля не родит и вообще сплошные кратеры, как на Марсе».
– Оунеет, не надо меня с п а с а т ь, Фредди. Я планирую умереть не скоро, донельзя скучно и желательно от старости. – Ролли одёргивает юбку, скромно решив умолчать о том, что синяк на коленке появился ещё утром, когда колченогий диван в гостиной не захотел совершить акт доброй воли и убраться с дороги ещё не совсем проснувшейся Джанклоу подобру-поздорову. – Не строй из себя дурачка, ты пре-е-екрасно знаешь, что облегчит мои страдания. Хотя курица-гриль тоже подойдёт.
Стоило бы напомнить Праудфуту о том, что пока Аврорат стоит на страже её, Ролли безопасности, мысли о свадьбе то и дело сменяются тревожным ожиданием летального исхода. Пока Аврорат незримым (и это сейчас не комплимент) защитником сипло дышит на ухо, приходится не свадебную подвязку выбирать, а складывать галлеоны в кубышку на деревянный бушлат попрочнее, чтобы червям было тяжело добираться. В общем, пока по уровню социальной полезности Аврорат может соревноваться за первое место с нашумевшим борцом за добро и справедливость Сейлор Мун, паства вынуждена спать with one eye open.
Праудфуту стоит вообще напомнить о многом. Например, о том, что уличать Ролли в вождении «на пару» так же бессмысленно, как предлагать сыграть на рояле в четыре руки. Ни того, ни другого она не умеет, а заставить Джанклоу делать что-либо, в чём она не является специалистом, весьма затруднительно. Ставить же в вину Ролли свои, самостоятельно найденные на все акупунктурные точки неприятности равносильно тому, чтобы делать её виноватой в том, что Праудфут почти до пенсии дослужился, а до сих пор не женат, например.
– Дома? – Ролли вздёргивает вверх подбородок и обе брови, затем оставляет только одну, но секунду спустя, добавив неподдельного возмущения, возвращается к изначальному выражению лица – на таком потрясающем лице ни одна из эмоций лишней не будет. – У меня и дома-то нет, Фредди. Не без вашего пособничества. Но давай не будем ввязываться в мертворождённые дискуссии.
Каждое упоминание Азкабана ржавым лезвием проходит по всем незатянувшимся ранам, пуская змейку нервного тика по всей левой половине лица. Лицо шикарное, никто не спорит, и даже нервный тик его не испортит, но все эти разговоры начистоту ведут к тому, что трупов на дороге вот-вот окажется одним больше. 
Сложим два и два: в Азкабане Праудфут сидеть не будет, его собратья авроры выпрыгнут из своих супергеройских трико, но избавят его от необходимости сосуществовать бок о бок с теми, кого он систематически поставляет дементорам для вечеринок. Поэтому, пока Фредерик надрывает кишки от хохота, Ролли тихонько сатанеет и строит планы жестокой мести. В виварии Ролли себя никак не видит, она не создана для науки. Во всяком случае, не в роли лабораторной мыши.
Пользуясь тем, что аврор обеими руками пытается заткнуть себе рот в тщетной попытке сдержать патологическое слабоумие, фонтаном рвущееся наружу, Ролли достаёт из кармана его куртки помятую сигаретную пачку и выуживает сразу две сигареты, одна из которых тут же перекочёвывает в карман Ролли. Вредных привычек у Джанклоу что блох на трущейся о ноги собаки, но курение, в общем-то, в послужном списке не значится. Однако заядлым курильщиком является обожаемый папаша, для которого фраза «Закурим?» является бесспорным синонимом фразы «Надо подумать». Подумать Ролли сейчас катастрофически надо. И есть подозрение, что «надо подумать» сегодня понадобится ей ещё не единожды.
Возвращая пачку её законному владельцу, Ролли – честное магическое – собирается сказать спасибо, но вдруг неожиданно для себя самой, впервые за пятнадцать лет, не меньше, теряется. Истерика Праудфута не просто затягивается, но и приобретает масштабы катаклизма.
В голову начинает закрадываться подозрение, что это какой-то дурацкий розыгрыш, и сейчас из лесопосадки выскочит съёмочная группа во главе с Фрединандом, запустят пару хлопушек, подарят какой-нибудь нелепый подарок и скажут точное время, когда её будут показывать по телевидению. Или нет. Но в таком случае пора вызывать санитаров. 
– Как думаешь, ему кто-нибудь говорил, что у него явное расстройство личности? – Ролли, ошалело таращась на Праудфута и стараясь отыскать хотя бы остатки головного мозга, шарит по всем углам разгромленного сознания и продолжает трепать мохнатую холку. – Возможно, даже два – истерическое и импульсивное. С этими психическими всегда всё очень неопределённо. Любишь сухарики? На вот, держи.
Второй сухарик из неприкосновенного карманного запаса Ролли тут же принимается грызть сама, в который раз убеждаясь, что родитель – пользуясь случаем, передаю ему привет и вот эту банку мочёных яблок – хоть и маггл, но маггл толковый, и ни один из его советов неудачным не был. Ну, разве что, кроме того, который «Розан, отдай брату очки, без них он может расшибить себе лоб». В теории вероятности Ролли не сильна, но почему-то ей кажется, что если бы Ферд расшиб лоб в детстве, то ей не пришлось бы околачиваться ночами в компании мертвеца, юродивого и собаки.
– Проблемы у меня только с тобой, Фредди. А вот у тебя – со всем. Этот конкурс выиграл ты, значит, и чудеса трансубстанциональной трансфигурации показывать тебе. – Ролли назидательно поднимает указательный палец вверх. – Лопата, к слову, тоже нужна именно тебе – будешь рыть норку для своей… маленькой проблемы. А я, так уж и быть, окажу тебе моральную поддержку, подсвечу Люмосом. Ещё могу насвистеть музыку последнего пути, тебе какая больше нравится? Заказывай.
Ролли и сама не знает, почему она соглашается помогать Праудфуту, но, рассмотрев аврора снизу вверх, понимает не только, почему пёс при виде аврора заливается лаем, но и как люди приходят к благотворительности. Хочется верить, что Аврорат не всех своих сотрудников до такого состояния доводит.
– Кстати, Фредди, ты жениться не пробовал? Может, ты потому такой злой, что у тебя велосипеда жены нет? И выглядишь плохо. Вот точно.
А ещё, Фредди, это охладило бы твоё пылкое желание обниматься по пабам с алкоголиками и развлекаться с трупами в лесополосе. Что автоматически ниспослало бы благодать на всю Магическую Британию, как минимум. Ты бы попробовал.

Отредактировано Rolly Janklow (2013-08-28 15:09:54)

Последний раз ночной променад по лесу в жизни Ролли случался, страшно подсчитывать, на шестом курсе; тогда они с однокурсницами закапывали в логове акромантулов коробку с цветными браслетиками дружбы и пергаментными огрызками кем-я-буду-через-десять-лет. Цели увеселительных прогулок – и прошлой, и настоящей – глупее некуда и  напрямую связаны с землеобрабатывательными способностями, но сейчас почему-то менее весело. Виртуозно высвистывая бойкий мотивчик гамельнcкого дудочника и периодически оглядываясь на бьющуюся в окно машины собаченьку, Ролли приходит к заключению, что дело в компании. Каким боком аврора Праудфута не верти, приятным обществом его назовёшь разве что после третьей бутылки огневиски, а столько приличные дамы, сами понимаете, не употребляют.
– Смотри-ка, Фредди, а ты, что же это, намёки будто понимаешь? Я тебе, между прочим, битый час непрозрачно намекаю, что ты мне жизнь испортил, если не всю, то конкретно сегодняшнюю. – На первый взгляд (вполне возможно, и на второй, а то и на третий) может показаться, что Ролли над аврором просто издевается, что все её слова и поступки продиктованы ни чем иным как вредностью и инстинктивным желанием насолить. Но это далеко от правды, что бы там не утверждали злопыхатели. Нет, малая толика вредности тоже имеет место, но вообще Джанклоу просто любит поговорить, тем паче, когда более полезными вещами заняться невозможно. 
Всё веселье Праудфут снова, как в пабе, забрал себе, оставляя Ролли болтать ногами на пне, скучать по смешной мохнатой морде с лимонным фрисби в зубах и громко зевать. Мечтать об имбирном прянике – дома их целая коробка, и думать о смысле жизни, как всегда, когда скучно. Просто потому, что смысл жизни и скучно – это не просто синонимы, Ролли может зуб дать, в каком-нибудь языке мира, а то и в нескольких, это ещё и однокоренные слова.
Смысл жизни Ролли отчего-то постоянно приводит её к железобетонной стене с многозначительной надписью «Всё плохо».  Даже когда кто-нибудь рядом с одобряющей улыбкой обещает, что всё будет хорошо. Особенно, когда кто-нибудь рядом обещает подобное. Особенно, если этот кто-нибудь – аврор Праудфут. Похоже, на железобетонной стене смысла жизни Ролли пора прибивать табличку «Спонсор ваших  проблем – Аврорат. Всегда рады помочь». Аврорат для Ролли – что тот камень на распутье для былинных богатырей (ну что вы «Магию в веках» не читали?), который всякий раз при встрече, поигрывая мшистым боком, обещает, что куда после него ни пойдёшь – везде что-нибудь да потеряешь. Или коня, или голову. Коня у Джанклоу отродясь не было, хотя с Ферда станется притащить в дом и его, а голова Ролли настолько прекрасна, что потеряй она её всего на секундочку, тут же набегут если не завистники, то армия поклонников и раздерут на клочки, как кожаную куртку басиста «Weird Sisters» на последнем концерте.
Одна мысль о горячем басисте заставляет Ролли забыть и о смысле жизни, и о том, что кроме неё здесь присутствует кто-то ещё. Потому, когда Праудфут стаскивает с себя кожанку и бросает ей на коленки, Ролли глупо хихикает, едва не хлопает в ладоши и уже собирается ликующе кричать соперницам «Видели-видели! Она моя, это я её поймала!». И только то, что вокруг не завязывается типичная фанатская драка, а сама Ролли не оказывается на полу, останавливает её и заставляет придти в себя.
Скривив губы, словно ребёнок, которому дали морковку вместо конфеты, Джанклоу сбрасывает куртку аврора с коленей, прямо на живот почивающему рядом магглу и упирает руки в бока.
– Что же ты, служивый.  Разве перед принятием в Аврорат не надо проходить конкурс ловких и находчивых? Или ты по протекции, признавайся? – Ролли щурит глаз и склоняет голову на бок; если набросать на пень веток, мха и прочей растительной трухи, Джанклоу вполне сойдёт за сороку.
Перенимать эстафету она не только не хочет, но и считает этот вопрос верхом бестактности. Предложить даме орудовать лопатой в её понимании равносильно формулировке «Послушай, я устал, защитить твою честь не могу. Давай, ты сама набьёшь морду этому громиле агрессору?». Но за сегодняшний вечер Ролли смирилась с тем, что бороться с Праудфутом бессмысленно, у него годы ежедневного общения с мужиковатыми аврорихами, которые дадут фору любому носильщику на Кингс Кросс, а это оставляет неизгладимый отпечаток на психике.
– Смотри и учись. И в сторонку отойди, ага, ещё, ага. – Не меняя позы – правый глаз прищурен, наклон головы сорок пять градусов ровно, несите транспортир, не переставая болтать ногой, и практически не прицеливаясь, Ролли гасит на несколько долгих секунд свет. Земля в паре шагов от Праудфута взвивается вверх устрашающим фонтаном; если бы аврор Фредерик был семейным мальчиком, сидел бы по вечерам дома у телевизора, пил чай с ватрушками, вышивал крестиком и вычёсывал колтуны кошке (прообразом идеала домашнего уюта выступает небезызвестный Фердинанд Джанклоу, человек и клетчатый плед), если бы аврор Фредерик знал силу богатого маггловского воображения, мог бы подумать, что сейчас у его ног окажется либо Грабоид из «Дрожи Земли», либо земляной червь из «Битлджуса». И он тооочно бы обрадовался тому, что это простая Бомбарда, а не диковинный монстр по его жалкую душу. Но Фредерик Праудфут ничего не знает. Поэтому злобно отплёвывается от грязи и посылает Ролли очередную порцию проклятий.
Джанклоу возвращает свет на место и оценивает свою работу. Хотя в данном случае всё-таки лучше употребить термин мастерство. Если в яму, вырытую Фредериком, им же убиенный маггл поместился бы едва ли на три четверти, то с помощью Ролли могила приобрела размеры подходящие, чтобы уместить трёх таких упитанных мертвецов.
Бомбарда – лучший помощник садистов и огородников! Once you pop you can’t stop, как учит телевизор в доме Джанклоу каждый день.
Ролли победно хмыкает, свешиваясь влево, где располагается тело маггла.
– Не стоит благодарности, Фредди. Я бы и хотела сказать, обращайся в любое время, но, боюсь, следующего твоего обращения я не… ТВОЮ МАТЬ! – Снизу раздаётся тихий, протяжный и  н е ч е л о в е ч е с к и й  стон. Глаза Ролли в момент округляются, лезут на лоб и вообще делают её похожей на ночного филина. Вот только филины не прыгают как альпийские козероги, а именно этот трюк Джанклоу и исполняет, в один подход соскакивая с пня и скрываясь за спиной Праудфута. Не то, чтобы она считает Фредерика спасительным оплотом, но лопата в руках прибавляет ему весомости. Палочку она тоже выставляет перед собой. Всё-таки кем бы вы ни были, когда у вас есть импровизированные щит и меч, уровень рыцарской доблести в организме существенно повышается. – Он восстал! Какого он восстал, Праудфут? Ты даже убить маггла нормально не можешь?!
Лесопосадка вокруг как-то разом делается темнее, холоднее и враждебнее. Ролли готова даже поклясться, положив руку на последний сухарик в кармане (вот на случай зомби-апокалипсиса он и пригодится), что со всех сторон начинают перемигиваться голодные красные глаза.
Фильмы ужасов по праву занимают самую верхнюю ступеньку в списке  Джанклоу «Ферд, отдай пульт!», и она всегда, в общем-то, любила то чувство, когда холодеешь весь от ушей до пяток. Но как-то, давайте, наверное, не сегодня, а?

Отредактировано Rolly Janklow (2013-09-03 18:10:55)