Раз уж мы заняты безумным делом, то, наверное, надо делать его безумным образом.
© Стивен Кинг «Противостояние»

- Привет, детишки! – конечно же, она узнала этот грубый и противный на слух голос. Его обладатель бесцеремонно отпихнул Монтгомери назад. Да так, что девушка попятилась и чуть не поскользнулась на заледеневшей дорожке. Своей координацией равенкловка похвастаться не могла и непременно бы упала, но Стив заботливо удержал ее и поставил на ноги, вернув равновесие.
Рука Бесс автоматически метнулась к заднему карману джинсов, где покоилась  ее волшебная палочка. Девушка не расставалась с ней ни на минуту. Двенадцать дюймов, гибкая и красивая, из терновника. Монтгомери любила ее, но сейчас она оказалась просто куском бесполезного дерева, который сможет только рассмешить нежданных гостей, нежели напугать и заставить пуститься наутек. А ведь они бы так и сделали…
Бесс огорченно вздохнула и вернула руку в карман куртки, пытаясь согреть замерзшие за считанные секунды пальцы. Она многому научилась в Дуэльном клубе, Заклинания – ее любимый предмет. Однако сейчас это ничего не значило: все знания обесценивались, стоило ей оказаться в мире магглов, в глупом ограниченном мирке, где даже мелкая бытовая магия разрешалась лишь совершеннолетним волшебникам. К сожалению, Монтгомери не являлась таковой. Именно поэтому она так не любила возвращаться домой. Дом лишал ее всякого волшебства, которое она так любила. Дни непременно бы тянулись медленной чередой, но только не в этот раз. Положение спасал Корнфут, с которым она не расставалась ни на секунду на этих каникулах. Сейчас он тоже был рядом, и Бесс была спокойна. Он вселяла в нее уверенность и смелость, которая на несколько секунд покинула её, стоило ей увидеть лицо своего обидчика. Она знала его, он узнал ее.
Монтгомери чуть улыбнулась и окинула человека напротив презрительным взглядом. Убожество, подумалось Бесс, и она поправила капюшон куртки, съехавший на глаза.
Его, кажется, звали Кевином. У него было глупое имя и еще более глупое лицо для семнадцатилетнего подростка. Сколько Бесс помнила, от него всегда пахло луком. И даже сейчас  она чувствовала этот резкий и мерзкий запах, который исходил от мальчишки. Кевин был сыном их соседки, которая заходила к  матери чуть ли каждые выходные, стоило семье Монтгомери переехать в дом поблизости. Удивительно, но у них находились общие темы для разговоров. Любезнейшая матушка радушно принимала гостью, а своих дочерей просила развлечь ее болезненного на вид сына. Естественно, ни старшая, ни младшая из близнецов не мирились с подобной участью, больше издеваясь над мальчонкой, чем развлекая его. А однажды Бесс подговорила сестру, и они заперли его в темном чулане с метлами, где мальчонка провел целых два часа, скребясь в прочную деревянную дверь и умоляя его выпустить. Он кричал о том, как боится темноты, и о том, как ненавидит их. Сидя под дверью и слушая его плач, сестры лишь хихикали и говорили, что «такие большие мальчики не должны бояться темноты». Пожалуй, после этого он и затаил на сестер Монтгомери злобу. Бесс лишь пожимала плечами, оправдываясь перед матерью и соседкой, и говорила, что тот заслужил такого наказания. У Кевина был ужасный характер, которым он донимал всех и все: упрямый, вредный и наглый, но все же трусливый. Он больше не приближался к близнецам ближе, чем на метр, зато с удовольствием задирал тех, кто был слабее его. Неудивительно, что мальчишка стал предводителем дворовой шайки, которую им не посчастливилось встретить в этот зимний вечер.
Надо признаться, он изменился. Не в лучшую сторону, конечно. Такие люди с возрастом становятся лишь хуже и хуже. И мальчишка не был исключением. Монтгомери не видела Кевина около трех лет, и за это время он изменился внешне - подрос и окреп. Сейчас он, честно говоря, выглядел угрожающе: высокий и широкий в плечах, он презрительно смотрел на них, сжимая ладони в кулаки. Неприятная улыбка коснулась его губ, и он сделал шаг вперед, видимо, пытаясь вселить своим внешним видом страх девчонке.
Вот еще!
И все-таки Бесс не боялась его. Уж слишком она привыкла к этим мелким угрозам, за которыми ровным счетом ничего не стояло. Но Стивен… Девушка медленно перевела взгляд на Стива, который стоял рядом с ней. Лицо его было спокойным, но лишь ей было известно, что скрывается за этой холодной маской равнодушия. Взгляд Корнфута не предвещал ничего хорошего, а сомкнутые в узкую полоску губы выдавали всю ту злость, что он испытывал сейчас. Друг явно не питал симпатии к магглорожденным волшебникам, что уж тут говорить об обычных магглах, коими являлись эти вредные подростки.
Монтгомери резко  схватила Стивена за рукав. Как бы чего не вышло. Выяснять отношения с этими мальчишками ей хотелось меньше всего. Она желала побыстрее вернуться домой, где их ждал горячий ужин и тепло огня. Они сядут прямо возле камина, и Корнфут расскажет ей что-нибудь невероятно интересное, как он это делал всегда в факультетской гостиной. Тем он ей и нравился. С ним ей было интересно и легко. В отличие от Кевина, с которым ей несколько лет назад доводилось проводить субботние вечера.
Мотнгомери нахмурилась, внезапно почувствовав накатывающую на нее волну раздражения и злобы. Она подавила желание вновь потянуться к палочку и встряхнула головой.
- Ты мерзок и глуп. Уйди с дороги, Кевин, - дерзко выговаривает Бесс. Она говорит негромко, так, чтобы он смог услышать. И он услышал. Кевин зло улыбнулся и кивнул. Видимо, своим товарищам. Их было четверо. Совершенно незнакомые для девушки парни, которые не внушали ей доверия. Бесс заметила, как двое мальчишек заходят им за спину. Вот, значит, как! Сам Кевин слишком труслив, чтобы нападать в одиночку, а эти слишком глупы, чтобы думать собственно головой. До чего же они ничтожны и отвратительны!
Девушка почувствовала, как внутри закипает злость, а раздражение превращается в ярость.
- Все не можешь простить, что девчонки тебя заперли в подвале, Кев? – Монтгомери говорит чуть громче, смотря своему собеседнику в лицо. Пусть знает, что она не боится его. Страх - для слабых, а она сильная и им ее на запугать. Ей хочется, чтобы его друзья услышали то, о чем знает лишь она и Кевин. Он всего лишь трусливый мальчишка, которого напугали в детстве, ему просто хочется отомстить. Еще не поздно просто разойтись по домам, просто забыть, просто оставить все, как есть…
- Заткнись, малявка! – он зло выплевывает слова, делает еще один шаг к Бесс. Та лишь ехидно улыбается. Малявка? Да, мальчишка старше ее, но лишь на год. Он ровесник Стивена, но для Монтгомери это ничего не значит.
Она делает шаг вперед, отпуская руку Корнфута, и на мгновение теряет уверенность. Но лишь на мгновение – отступать поздно. Она стоит напротив него, так близко и смотрит в глаза. Запах никуда не исчез, делаясь еще более зловонным. Видимо, так пахнет страх. Да-да, страх! Он боится ее, но старается не показывать этого. Хоть на это у него мозгов хватило, ведь его дружки прекрасно слышали сказанное ранее Монтгомери и насмешливо улыбаются, ожидая следующего шага от девчонки.
- А то что? – Бесс тут же толкает Кевина в грудь, вложив в ладони всю свою силу. Парень почти не двигается с места, лишь, как пружина, поднимает ладонь в воздух и замахивается.
Вот оно! Терпкий вкус крови трудно было с чем-то сравнить, с чем-то спутать – он неповторим. Губу нещадно жгло. Такой оплеухи, признаться, Бесс не получала давно. Даже стала забывать каково это – ощущать металлический привкус во рту. А ведь драться ей приходилось часто. И все из-за ее несносного характера, который мало кому приходился по вкусу. Она и сейчас могла промолчать, пройти мимо, но это не в правилах самой девушки. Посему она будет получать оплеухи до тех пор, пока из нее не выбьют это чертово чувство достоинства.
Монтгомери отшатывается, делая несколько неуверенных шагов назад. Она проводит языком по губе, ощущая пульсирующую и кровоточащую рану под языком. Больно, что уж сказать. Больно и низко. Хотя для маггловского отродья самый раз. Но сейчас ее больше беспокоит другое. Девушка обеспокоенно поворачивается и смотрит на Стива, встречаясь со взглядом темных глаз. Почти черных. Она знает, о чем он думает. Она знает, что он сделает. И это что-то – не очень хорошо. Откровенно говоря, совсем не хорошо для Кевина...

Бесс закусила губу, тревожа свежую рану, дабы удостовериться, что все это - не странный сон и не плод ее нездоровой фантазии. Нет, не сон. И даже не фантазия. Боль была настолько явной, настолько яркой, что не оставалось никаких сомнений в реальности происходящего. Только подумать: он ударил ее! Ей хотелось что-нибудь сделать в отместку. Что-нибудь, чтобы проучить наглого мальчишку. Но что она могла? Униженная и оскорбленная, получившая оплеуху. Слабая, если хотите. Девушке оставалось лишь безмолвно наблюдать за тем, что делал Стив, глупо прижимая почему-то горячие пальцы к губе и тяжело дыша. Каждый ее выдох вырывался из приоткрытого рта, превращаясь на холоде в сизый пар, а широко распахнутые карие глаза с восхищением и затаенным волнением следили за другом. Вот он прошел рядом с ней, мимолетно коснувшись плечом. «Все будет хорошо», - говорило это прикосновение, и на миг девушка действительно в это поверила. Стивен редко ошибается, а Бесс доверят Стивену как никому другому. Вот он делает шаг, еще один. Корнфут зол – она чувствует это, видит это. Вот он настигает Кевина так быстро, как настигает ястреб жертву с высоты своего полета. Или орел. Орел – символ их факультета, какая ирония! Стивен – настоящий равенкловец, она в этом никогда не сомневалась: он всегда быстрее Бесс отгадывал загадку при входе в факультетскую гостиную,  был остроумен и невероятно умен. Но сейчас же в нем было что-то гриффиндорское: львиная смелость, хваленая опрометчивость и желание любой ценой защитить беспомощную подругу. Монтгомери скривилась. «Беспомощная» не слишком-то приятное слово для нее. Даже одна мысль об этом отдает желчью на языке. Она не сумела постоять за себя и втянула в неприятности лучшего друга.
- Может, будешь подбирать себе достойных противников? Или в твоем списке только девушки и дети? –  в этом весь Стивен Корнфут. Благородный, когда ему того хочется.
Его движения быстры и точны, будто бы ему уже не раз доводилось встречаться с шайками малолетних магглов, которые смотрят так враждебно и злобно, как те, что перед ним. Похоже, Кев и сам не понимает, что происходит, когда жесткий удар в лицо, а после и в живот обрушивается на него. Проходят несколько секунд, и мальчишка сгибается от боли, хватаясь за явно сломанный нос, из которого тут же начинает хлестать бордовая кровь. Она мелкими каплями окрашивает белоснежную канву под ногами мальчишки в красный цвет, и он пытается что-то сказать, но из его горла вырывается лишь жалкий хрип. Такой же жалкий, как и он сам, думает Бесс.
Кевин оседает в снег и корчится, сквозь зубной скрежет приказывая своим дружкам схватить Стива. Монтгомери слышит, как шевелятся парни за ее спиной, и криво ухмыляется, насколько позволяет разбитая губа. Им явно невдомек, что у Корнфута по Заклинания «Превосходно» и палочка у него, как и у Бесс, всегда с собой. О магии им, скорее всего, тоже ничего неизвестно, а за спинами лишь преимущество в количестве. Да и такое уж это преимущества, когда твой соперник – маг, хорошо знающий заклинания?
Девушка задерживает дыхание, когда красный луч света, стремительно вырываясь из палочки Корнфута, освещает безлюдный сквер и лицо Стива. Она заворожено смотрит на него, пытаясь уловить то, о чем он думает. Как и всегда, для нее это остается загадкой.  Стивен выбрал обычное заклинание, которое не требует особого мастерства, но и его достаточно для того, чтобы сразить троих обидчиков, которые тут же падают в густой снег. Бесс переводит чуть испуганный взгляд на виновника потасовки, прекрасно понимая, что для него представление еще не закончено. Она знает, что Стив просто так его не отпусти, а сломанного носа для него слишком мало, чтобы искупить его вину перед Монтгомери. И ей это нравится. Девушка не умеет читать по губам, но ей кажется, что Кев повторяет шепотом одну и ту же фразу  - «Кто ты, черт возьми, такой?». А потом он просто срывается с места и, превозмогая боль, пытается убежать.
Жалкое зрелище…
Еще одно заклинание настигает его прежде, чем он успевает скрыться за углом. Неведомая сила  поднимает мальчонку в воздух,  и он окончательно теряет осознание того, что происходит с ним. Теперь Кевин больше похож на дикую лисицу, которая, загнав себя в капкан, пытается отгрызть лапу ради спасения собственной шкурки. Он дергается, махает руками, захлебывается в слезах, просит пощадить его и, не получив ответа, грязно ругается, обзывая их – все тщетно. Он остается все тем же трусливым магглом.
Стив наконец-то поворачивается к ней. В его темных глазах плещется адреналин в сочетание с утихающей яростью, которая толкнула его на такие поспешные действия. Ей знаком это взгляд, он дорог Бесс, хоть других и пугает. Корнфут оказывается прямо возле нее, все еще распаленный скоротечным сражением, и дотрагивается холодными пальцами до саднящей губы, сочувственно рассматривает ее лицо. «Завтра будет немного хуже, мне жаль», - он не произносит ни слова, однако девушка понимает этот жест. Они слишком хорошо знают друг друга, чтобы с легкостью распознавать такие прикосновения, которые несут гораздо больше, чем слова.. Бесс глубоко вдыхает холодный воздух, пытаясь разобраться в своих ощущениях и затушить внутренний огонь, вспыхнувший так внезапно. Кажется, боль постепенно уступала место какому-то другому чувству, которое доселе было ей неизвестно. Ей нравится эта забота. Определенно нравится.
- Я в порядке, Стив, - голос у Монтгомери тихий и хриплый. Она неприятно усмехается и закрывает глаза, будто ее волнует то, что она скажет в следующий момент - А вот с Кевином что-то не так…
Бесс заглядывает за спину Корнфута, внимательно вглядываясь в силуэт обезумевшего Кева. Он перестал барахтаться, беспомощно зависши над землей и глотая слезы. Монтгомери посочувствовала бы ему, но, к его же сожалению, сочувствие к таким, как Кевин, было не присуще для Бесс. Что уж говорить о Стиве…
- Я опять нас втянула в неприятности, - добавляет равенкловка, оглядываясь назад, где покоились остальные хулиганы. Похоже, для них это будет ценным уроком, как и для самого Кевина.  – Извини…
Бесс внимательно вглядывается в лицо друга, ища прощение для себя. Она берет правую руку Корнфута в ладони, пытаясь согреть собственным дыханием. Взгляд девушка останавливается на сбитых костяшках. Равенкловка осторожно проводит по ним кончиками пальцев, стараясь не причинить боли. Он пострадал из-за нее. Как и многие до него, думается Монтгомери. Ей не хочется сейчас вспоминать, кому она причинила зло, ибо губа по-прежнему болит, когда она касается холодной кожи Стивена. До тех покраснений, до тех небольших ранок, которые будут болеть завтра. Мать непременно спросит их о том, что произошло. И они, конечно же, соврут, а Тесс недовольно покачает головой и уйдет в свою комнату слушать маггловскую музыку, к которой ее приучил Ллойд. Она все знает наперед. Тесс вообще не нравится Стив. Мол, портит он ее. Кто кого портит – вот в чем вопрос, на который старшая из сестер никогда не хотела знать ответа. Она жила мгновением, не задумывая о последствиях. Сейчас ей хорошо с Корнфутом, какая разница, что будет завтра. 
Монтгомери еще раз прижимается губами, на которых так некрасиво застыла кровь, к его руке. Нормальные отношения – не для нее, как и нормальные извинения. Сама она ненормальная и с ней происходят ненормальные вещи. Так к чему же останавливаться?
- Мать будет недовольна, она итак тебя недолюбливает, - подмечает Бесс и улыбается, понимая, что им двоим глубоко на это наплевать.

Пальцы удобно легли в его ладонь, и Бесс невольно сжала руку Стива, стараясь запечатлеть этот момент в памяти. Ничего особенного, но раньше он так не делал. Было в этом что-то… волнующее, пожалуй. Монтгомери никого и никогда не подпускала к себе настолько близко, а лишние прикосновения всегда раздражали ее. В этот раз было все иначе. Этот мальчишка, так легко ворвавшись в ее жизнь несколько лет назад, приручил к себе и подчинил разум. Он кормил ее как прицу с ладони, а Бесс полностью доверилась ему в ответ. Сейчас она чувствовала лишь уют и тепло, исходящее от его руки. Такое ненавязчивое и ласковое тепло, которое заставляло ее глупое сердце трепетать. Она пыталась унять это бешеное сердцебиение, эту кровь, стучащую в висках  еще немного задурманенной от адреналина головы, но все ее попытки были до безобразия провальными. Ей оставалось лишь цепляться за пальцы Корнфута. Так цепляются утопающие за любую соломинку, в поисках своего спасения. Только спасения нет и не будет, ибо Бесс предпочитала тонуть.
Ведомая им, Монтгомери было все равно куда идти. Мысли роились в светловолосой голове, заставляя время от времени поглядывать на Стива. Миссис Монтгомери очень даже расстроится. Более того, она будет в бешенстве из-за того, что старшая дочь вновь пренебрегла семейным ужином. И ведь это не первый раз, когда девушка предпочитает компанию друга семейным посиделкам. Однажды мать даже пыталась поговорить на эту тему с ней, в надежде вложить хоть толику разума в голову дочке, но та лишь ушла от разговора, запершись в собственной комнате. В итоге женщина сдалась и обессиленная ссорой ушла к себе в спальню, а Бесс той же ночью вновь прокралась в гостевую комнату, куда Мэри на время зимних каникул поселила Стивена, и подростки до рассвета болтали о какой-то ерунде, усевшись на широкий и  холодный подоконник. Посему неприязнь к этому «странному мальчику», как сама с холодной вежливостью называла его миссис Монтгомери сквозь сжатые губы, была вполне оправдана и имела под собой веские причины.  Но…
Плевать!
Они дошли до детской площадки, сплошь покрытой тонким слоем декабрьского снега. Монтгомери с присущей ей неуклюжестью провела рукой по деревянной поверхности одной из скамеек и опустила на нее. Здесь они когда-то в детстве играли с Тесс. Девочки специально уходили подальше от дома, несмотря на многочисленные просьбы матери оставаться рядом или, того хуже, играть в саду. С сестрой они всегда держались особняком от других детей, придумывая собственные игры, которые были интересны только им – странные, непонятные, но не менее увлекательные для сестер. Они держали вместе, никого не допуская к своему детскому мирку. Тогда Бесс казалось, что ближе и роднее своей точной копии она не найдет. Однако время шло, девочки росли – и вот на этой некогда особой для близнецов Монтгомери детской площадки больше нет Тесс. Зато есть Стивен Корнфут, который так внимательно сейчас смотрит на нее, будто изучая изнутри. А изучил он ее вдоль и поперек. Парень знал о Бесс все: самые сокровенные секреты, дерзкие мечты и тайны, о которых нормальным волшебникам лучше не распространяться. Друг знал, что по ночам она видит пугающие и зловещие сны. Знал, что то, что ей снится, иногда сбывается, и то, что это неимоверно пугает девчонку и изводит ее. Морально и физически. Именно он подарил ей тот самый ловец снов, который она привезла из Хогвартса домой и повесила у себя над кроватью. Может, он ее и не защищал, но так она ощущала постоянное присутствие родного человека рядом. И это бодрило ее, придавало смелости каждый раз, когда ее голова опускалась на подушку. А еще Стивен видел ее руки, покрытые не слишком-то привлекательными для человеческого глаза шрамами, и знал, откуда они. Иногда он проводил по уродливым рубцам своими пальцами и внимательно рассматривал руки подруги, будто находя что-то красивое в этом уродстве. Бесс не боялась показывать ему то, что всегда было скрыто под рукавами длинной кофты. И это было гораздо больше, чем просто доверие или искренность. Такого она еще не чувствовала и вряд ли почувствует это с кем-то иным.
Равенкловка видела, как он напряжен, и это состояние передавалось ей. Она все также внимательно разглядывала его лицо, предугадывая его слова.
- … предположим, пять лет. Кто она? Опиши мне эту девушку.
Бесс сжалась. Этой темы они еще не затрагивали, ибо им двоим было по душе жить настоящим. Однако Стивен спросил, и в ее голове вновь ожили беспокойные мысли, которыми она еще не делилась ни с кем. Даже с ним.
И кто же она – мисс Монтгомери? Или миссис? Было трудно представить ситуацию нелепей, чем Бесс замужем. Она не особенно доверяла людям, не желая впускать в свой мир. О каком же браке тут можно было говорить? Ведь в мире Бесс он строился именно на доверии, которое было заслужить от нее очень и очень сложно. И любви, конечно. Ведь так оно и есть, правда? Вообще она мало что мыслила в этом, ведь перед ней никогда не было наглядного примера: отец погиб, когда им с сестрой было всего лишь восемь, а до этого появлялся дома так редко, что Бесс почти не помнила его лица. Она не знала, любил ли он мать, но то, что Мэри страдала из-за него, было для маленькой девочки очевидно. Тесс этого не видела, однако старшая сестра все понимала и делала кое-какие выводы. Любовь – очень даже проблематичная штука, которая приводит к браку, в котором один любит, а другой позволяет любить. Нет вечной любви! Сказки все это, небылицы. Нет никакого «жили они долго и счастливо и умерли в один день». Люди надоедают, уходят из твоей жизни, а любовь перерастает в привыкание. Так стоит ли давать клятву ради такой переменчивой штуки? Для Бесс ответ был отрицательным. И вряд ли она когда-нибудь заботливой женой и хорошей матерью. Ни через пять лет, ни через десять. Она посвятит свою жизнь какой-нибудь ненужной работе. Ей не удастся найти лекарство от какой-нибудь неизлечимой магической болезни,  и она не откроет новый вид существ, доселе невиданных миру. Ее жизнь будет спокойной и размеренной. Она займет свое место в Министерстве Магии и даже, возможно, получит какую-нибудь командующую должность.
Но об этом слишком рано думать. Пять лет – слишком большой срок для того, чтобы фантазии казались правдоподобными. Монтгомери не могла даже представить свою жизнь через год. Равенкловка доучится этот год без особых проблем: учеба никогда не была для нее делом хлопотным, почти все предметы давались ей легко. Она проведет свое лето где-нибудь в Шотландии с сестрой и навязанным им младшим братом. Война ей не казалась чем-то опасным и непреодолимым. Бесс думалось, что она пройдет мимо нее, закончится слишком быстро, чтобы вписывать ее в планы своей жизни. А потом она вернется Хогвартс и будет там одна. Стивен с успехом окончит школу уже в этом году и, скорее всего, забудет о ней, ведь у него впереди взрослая жизнь. Монтгомери будет слоняться по старому замку и, наверное, превратится в еще одно приведение, пугающее мелких первокурсников. Больше не будет вечеров у камина в его компании (обычно они засиживали допоздна и совсем не замечали, когда последние воспитанник их факультета покидали гостиную), не будет вылазок в заброшенный туалет, где они тайком варили зелья, рецепты которых часами искала Бесс в библиотеке. В Большом зале она будет сидеть рядом с Тесс и невыносимыми однокурсниками, для которых увлечения Монтгомери не представляют никакого интереса. Невыносимо было представлять свое будущее в таком свете, но изменить девушка ничего не могла. Все рано или поздно взрослеют, а любимые в детстве игрушки обесцениваются и покрываются слоем пыли. Ей придется расстаться с Корнфутом, как бы ей того не хотелось.
- Я не знаю. Честно, Стив, - она встряхнула головой, отгоняя внезапную грусть.  Да, соврала, но она не должна показывать ему, насколько горький вкус у этих фантазий. – Зато я могу рассказать, что ждет тебя.
Она помедлила, пытаясь изобразить улыбку. За всеми своими мыслями она совершенно позабыла о том, что случилось полчаса назад, и том, что улыбаться разбитыми губами – не самая лучшая идея.
- Я видела это во сне, - наигранно зловеще произнесла Бесс, пытаясь превратить все свои слова в наивную шутку. – Это был хороший сон, Стив! Очень хороший…
Равенкловка вновь улыбнулась, взъерошив светлые волосы друга. И так через год она тоже не сделает, а уж через пять лет так точно.
- Тебя ждет прекрасное будущее: ты окончишь Хогвартс, и тебя обязательно возьмут на стажировку в Министерство. Хочешь быть аврором, Стив? Мне кажется, тебе бы подошла эта работа. Ты хоть и не всемогущий Поттер, но Кевин со мной бы согласился, - интересно, получалось ли у нее говорить это веселым голосом? Бесс старалась изо всех сил держаться непринужденно, будто бы все давалось ей это легко. Получалось ли? Этого она не могла знать. – У тебя все будет хорошо, ведь удача любит тебя. Скорее всего, ты найдешь себе хорошую девушку. Может,  ты даже ее уже знаешь, а? Я думаю, что старшая Гринграсс очень красива. И из такой же семьи, что и ты. Чистокровная…
Бесс лишь на секунду прикрыла глаза, когда в легких закончился воздух. Дафна действительно красивая, а еще есть Паркинсон, но последняя, похоже, обещана Малфою. Впрочем, чего только не сделает матушка Стива, чтобы обеспечить своему хорошую жизнь и светлое будущее? С Малфоями она вряд ли будет тягаться, а Гринграссы будут только рады породниться с Корнфутами. 
Миссис Корнфут. Она видела эту властную женщину лишь несколько раз, но и этого было достаточно, чтобы насытиться презрением с ее стороны. Наверное, она была из тех матерей, что перегрызут глотку любому, кто может навредить их чаду. Бесс для нее была как раз из тех самых, от которых  бы женщина с удовольствием избавилась. Еще бы: неказистая девочка со странным характером и ужасной родословной.
Бесс глубоко вдохнула. Руки вновь замерзли, и она нетерпеливо поднесла их к губам, согревая дыханием.
- Мне кажется, ты станешь великим магом, Стив! – с восхищением произнесла Монтгомери. Она действительно в это верила, а у Стива были на то задатки, чтобы однажды покорить всю магическую Англию. А может, о нем будет говорить весь мир? По крайней мере, Стивен этого заслуживал больше, чем какой-то там Поттер с его хваленым шрамом.
Только места для нее рядом с великими магами нет. И вряд ли когда-нибудь будет.