На первом этаже кипела жизнь. Отец с матерью собирались на работу - на всю кухню магическое радио играло какую-то непритязательную песню однодневку, в такт которой вторила Мунира. Гремели чашки и тарелки, мывшиеся в раковине с помощью магии. Через почти картонные стены домика Галчей этот нестерпимый шум был таким явным, словно Замира и сама спустилась к завтраку. Родители Галч были жизнерадостными людьми, чего нельзя было сказать про саму волшебницу. Она лишь нахмурилась и заперла дверь в свой кабинет на два оборота. Изнутри. А уже затем навела чары, которые не пропускали в её скромную обитель никаких звуков из внешнего мира. Пульсирующая боль в голове, беспокоившая волшебницу ранее, незамедлительно начала утихать. И уже с чистой головой Замира в очередной раз вскользь подумала о том, как было бы приятно стать обладательницей собственного небольшого дома. Он находился бы поодаль от соседей, возможно, рядом с кладбищем. Около погостов всегда поразительно умиротворяющая тишина, с которой не хочется расставаться.
- И никаких детей, - раздраженно и уже вслух заметила Галч, задёргивая тяжелые шторы. Перед её домом двое соседских детей вздумали мучить кота, и колдунья искренне надеялась, что он расцарапает несносным мальчишкам руки. Впрочем, и коты, и мальчишки беспокоили бывшую рейвенкловку, пока были в зоне видимости, а уже после - тут же оказались выброшены из головы. Куда больше беспокоили Замиру её капиталы, состояние которые она взялась проверить этим утром. Ей пришлось снять множество защитных заклинаний со старого, ветхого сундука, лишенного какой бы то ни было собственной магии, и извлечь на мерлинов свет растянутый женский чулок, в котором покоились все сбережения. Пересчитав каждый кнат, каждый галлеон, старательно записав все калькуляции, волшебница добавила к оным и последнюю свою зарплату, отсчитав из неё  себе средств на ближайшую неделю. Этих жалких крох ей должно было хватить, если, разумеется, на пороге дома Галчей в очередной раз не появятся попрошайки, не способны продержаться месяц на галлеоне - Замира, разумеется, имела в виду своих кузенов. Абигейл содержала какого-то бесконечно талантливого гения, который не был способен постирать собственные носки или приготовить себе завтрак. А зарабатывать деньги он считал вовсе пошлостью, так что вся забота о хозяйстве и мужчине легла на плечи кузине. В последний раз Замира вышвырнула девушку через парадную дверь. Мисс Галч и без того хватало нахлебников, чтобы содержать постороннего человека. Не просто человека - мужчину. Принадлежность к противоположному полу заведомо принижала человека в глазах автора колонки советов. А уж, когда она встречалась с человеком лично, её мнение о таковом оказывалось и вовсе в минусе. Эти нечистоплотные и грубые животные вызывали у молодой колдуньи только отвращение. Из любого правила, конечно, были исключения, но пересчитать их можно было по пальцам.
Ничто не выбивало Замиру из колеи сильнее, чем нечистоплотность. Она до сих пор вспоминала одного жуткого колдомедика, к которому попала с воспалением лёгких лет шесть назад. Он всё время плевал себе на пальцы, прежде чем пригладить три волосины на собственной макушке. И от одного взгляда на его волосы мисс Галч впоследствии начинало мутить. Один Мерлин знал, с какими личностями ей сегодня придётся контактировать  -это была единственная возможная причина волнения волшебницы. Она привела себя в порядок, приняла душ и надела постиранную заранее и накрахмаленную одежду. Чистая ткань была так приятна на ощупь, что волшебница невольно замурчала какой-то глупый мотивчик себе под нос, разглаживая образовавшиеся складки на юбке. Уложила волосы так, чтобы ни один волосок не выбивался из строгой причёски, после чего с чистой совестью вложила в конверт новые материалы для колонки и записку с извинениями за своё плохое самочувствие. Мисс Галч отдёрнула штору, чтобы убедиться в том, что противные дети ушли , и после этого выпустила Блаф в окно. Сова, утомленная сидением в клетке, радостно ухнула и поспешила взмыть в небо - её хозяйка в этот момент уже вновь скрылась от внешнего мира за занавешенными окнами. В полумраке были свои плюсы. Например, ярки свет не режет глаза. Унылые мартовские пейзажи не бередят душу.Мисс Галч ненавидела множество вещей, явлений и событий. Март был одним из них: грязный, никчёмный, некрасивый месяц. Полное отсутствие эстетики, только грязь, лужи под ногами да лёд порой. Уже не зима, но и весной назвать это как-то язык не повернётся. Тем прекраснее, что волшебнице не придётся появляться на улице вовсе. Замира накинула на плечи не слишком тёплую тёмно-серую мантию и лишь после этого опустошила бутылочку заветного зелья. Изменения произошли не сразу - лишь через минут десять на коже начали появляться омерзительные пятна. Мисс Галч, взглянув в зеркало, поджала губы и невольно передёрнулась от отвращения. Она ненавидела даже мелкие царапины на собственной коже, что уже говорить о таких явных изъянах, как огромные пятна, особенно на лице. Пусть она шла на жертвы ради благого дела, это не добавляло ей хорошего настроения. Отперев дверь, Замира прислушалась к звукам в доме. Все отправились по своим делам - именно этого и ждала волшебница. Она бросила горсть порошка в камин и чётко назвала пункт назначения, прежде чем старательно зажмуриться.
***
- Мы поместим вас в палату, скоро вас осмотрит врач, - пробурчала ведьма в холле, решив побыстрее отделаться от Галч. Замира лишь хмуро смерила работницу Мунго взглядом, но сумела с достоинством промолчать. Она не сделала даже ни одного замечания, пока её вели к положенной палате, хотя сказать волшебнице хотелось о многом, начиная с ужасающего вкуса местных дизайнеров, заканчивая вкусом воды в стакане, любезно предоставленном ей работниками Мунго.
- Доброго утра! Проходите, пожалуйста, - милостиво разрешила Замира, завидев, после некоторого ожидания, на пороге целителя. Должно быть, именно он и будет заниматься её "лечением", и именно его и придётся Замире несколько запутать, поэтому для начала она постаралась быть вежливой. Хотя, видит Мерлин, доброжелательная улыбка такой мегеры, как Замира, отталкивала похлеще, чем оскал.

- Моё почтение, мистер Гиллиард, - кивнула в знак приветствия Замира.
Артисты - удивительные во всех отношениях люди, способны перерождаться в других людей, перенимать их манеры, повадки, даже образ мышления. Наверно, у них с детства появляется эта манера следовать чужим заповедям, установленным порядкам, чтобы лучше понять окружающий их мир. Они воспринимаю мир иначе, они чувствуют его не через призму собственного "я", но ещё шире. Мисс Галч же была всегда исключительно в своей собственной оболочке. Ни мыслями, ни душой она не пыталась походить на кого-то из знакомых или незнакомых ей. Но, наверно, где-то в глубоком детстве в ней всё же умерла актриса, иначе откуда столько скрытых талантов в авторе газетной колонки? Она ещё только окинула взглядом мистера Гиллиарда, но уже отметила про себя, что он молод. Его неопытность была только на руку мисс Галч. Но тот факт, что её лечащим врачом был назначен мужчина, всё же оскорбляло все высокие чувства волшебницы. Впрочем, обмануть представительниц прекрасного пола на самом деле значительно сложнее, чем мужчину. А старики и вовсе, как правило, не слушают, о чём ты им говоришь. Поэтому и возраст и половая принадлежать целителя подходили идеально для исполнения плана Замиры. Она сидела к двери боком, и теперь, не повернув головы, искоса поглядывала на Роберта из-под полуопущенных ресниц, весьма правдоподобно разыгрывая смущение.
- Понимаете, мистер Гиллиард, - робко заговорила она с придыханием в голосе, переведя смущенный взгляд на собственные колени, - я не могу вам этого рассказать. Вы всё же мужчина... а мне так стыдно, вы понимаете...
По причинам, непонятным даже для самой Замиры, она обожала устраивать подобные сцены. Врать всей душой, прекращая обман в целое искусство, нет, даже настоящую науку, постигнуть которую сможет далеко не каждый - только умные девочки, вроде мисс Галч, получившие на экзамене в своё время достаточно высоких оценок - это дорогого стоит. мисс Галч представляла, что наблюдает за разворачивающейся сценой откуда-нибудь со стороны, любуясь собственной правдоподобностью и подмечая, где потребуется несколько больше драматизма, а где стоит быть скромнее и сдержаннее. Сейчас её целью было лишь оставаться в образе и потянуть время, но при этом не переигрывать. А, стало быть, никаких слёз и заламывания рук, только излишнее смущение и скованность при общении с мужчиной, который, так уж получилось, стал её целителем. Возможно, если он постарается, Замира даже найдёт в себе сил признаться в чём-нибудь страшном и постыдном. Главное, чтобы он не ушёл, решив отказаться от пациентки в пользу какого-нибудь более опытного врача. Иначе придётся начинать спектакль с самого начала, а мисс Галч не любила прерывать выступление по чьей-либо прихоти.
- Вы ведь сможете избавить меня от этого? - мисс Галч чуть истерично взмахнула ладонью перед собственным лицом, словно надеясь, что ужасные пятна исчезнут сами собой, как по мановению волшебной палочки, - я.. я же не могу показаться людям в таком вид. Ему в таком виде. Вы меня понимаете? А что, если я такой останусь навсегда? Как я буду жить с таким лицом?
Не сдерживая страха, который поглотил все остальные чувства, Замира схватила волшебница за руку и едва не поцарапала своими длинными ногтями. Очень, между прочим, действенный способ заставить человек несколько растеряться. Хотя, мисс Галч не была ещё собой довольна. Как бы молод ни был её целитель, едва ли ему не попадались капризные, настойчивые и навязчивые клиенты, может быть, даже не совсем в своём уме. Он за это время должен был уже научиться находить к ним подход и успокаивать парой стандартных фраз. Что делать дальше, Замира ещё не решила, но и до кульминации сего действа было ещё ой, как далеко. Волшебница перевела на Роберта полные мольбы голубые глаза. Разве может мужчина, тем более молодой колдомедик, оставить бедную девушку в затруднительной ситуации?

Замира - настоящая Замира, а не её сегодняшний образ - была приятно удивлена профессионализмом попавшегося ей доктора. Нет, разумеется, она ожидала подобной реакции, но, стоит ли говорить, что редкая личности не вышла бы сейчас из себя. Да, конечно, пациенты попадаются разные, но заметно без лишних слов, что легче вынести истерику какой-нибудь одинокой бабушки, у которой нет никаких радостей в жизни, чем вынести несусветную глупости молодой и ухоженной женщины. Как ни странно, но молодой целитель пока с достоинство выходил из этой ситуации. Наверно, если бы мисс Галч была девушкой, действительно пришедшей в Мунго за помощью, она непременно открыла бы этому приятному волшебнику свои постыдные секреты. Ну, или хотя бы постаралась пойти с ним на контакт, но разве нужен был журналистке подобный исход?
- Я не хотела вас обидеть, мистер Гиллиард, - спохватилась мисс Галч и на секунду зажмурилась, как будто от собственного стыда, что с первых минут она умудрилась досадить и задеть такого приятного и воспитанного человека. На деле же е помешал безумный, буквально раскатистый хохот внутреннего “я”. Нет, правда, она ещё никогда за свою короткую жизнь не изображал столь феноменальной дуры.
- Я... я лишь хотела сказать, что я ничуть не против осмотра, - робко замечает она, пока целитель осматривает последствия страшного недуга, настигшего её аккуратное личико, - Я даже могу раздеться, если вы хотите. То есть, если это нужно...
Мисс Галч густо покраснела до корней волос и опустила взгляд в пол. Ах, если бы только Роберт знал, сколько недель у пациентки ушло на то, чтобы научиться этому трюку. Вы ведь понимаете, что Замира себя не утруждала муками совести, а оттого никогда не имела нужды краснеть по делу или для души, но раз уж теперь её интересы резко изменились, волшебнице пришлось освоить нелёгкое искусство лицедейства, включавшее в себя воплощение самых искренних человеческих эмоций, сколь неприятными они бы и ни были. А ведь красное, пылающее лицо не несёт в себе ровным счетом никакой эстетики. Ничуть не лучше, чем ходить с кожей, пораженной неведомым зельем. В общем-то и то, и то - радость сомнительная, но вынужденная.
У мисс Галч невольно мелькнула мысль, что молодого врача можно попробовать смутить, но бросаться в омут с головой было рискованно. Сказать по правде, она так до сих пор и не поняла, из какого теста сделан этот юноша. Чем его возможно выбить из колеи, а на что они и должного внимания не обратит. А действовать ей стоило крайне осторожно. Если раньше времени выйти из образа, то можно навлечь на себя массу подозрений.
- Мне нечем Вас порадовать, мистер Гиллиард, - робко заговорила, наконец, Замира, как бы доверившись своему целителю, - эта женщина очень хорошо сведуща в невербальных заклинания. А обстоятельства, при которых я подверглась таковому, я бы всё же предпочла унести с собой в могилу. Есть вещи, которые даже докторам-женщинам рассказывать неловко. Вы должны понимать, мистер Гиллиард. Я бы не стала это скрывать, зная, что это хоть чем-то вам поможет, но это лишь моя постыдная история и ничего более. Я едва ли знаю что-то больше, чем вы, кроме того факта, что нынешнее уродство было получено от волшебницы в состоянии ужаснейшего аффекта. Мне кажется, с таким же успехом она могла бы вовсе наслать на меня непростительное проклятье, и тогда я бы с вами не разговаривала...
Мисс Галч на секунду замолчала, давая целителю переварить сказанную информацию, а заодно и самой продумать дальнейший план действий. В этой давящей тишине внезапно возникла ослепительно гениальная идея. И, подняв на Роберта слезящиеся глаза, Замира неловко сцепила пальцы в замок и дрожащим голосом уточнила:
- А что, если это какое-то страшное проклятье, и на самом деле я вот-вот умру?