Возвращение обратно в Англию покрылось туманами. Путешествия по Европе, которые Антонин проделал этой весной, наполнили легкие свежим воздухом и придали новых сил для дальнейшего постепенного следования к долгожданной цели. Возможность оказаться вне этого была живительным глотком даже для такого человека, как Долохов. На пару месяцев не быть отягощенным не миром вокруг — а самим собой с этой непреодолимой хищной жаждой крови и необъяснимой ненависти ко всему окружающему. Смутная попытка изолироваться от своей обычной жизни и собственной натуры, отчаянно отдаваясь инстинктивным порывам и такому зрелому желанию спокойствия. Ему было действительно хорошо проводить время с Вероникой — Антонин никогда не задумывался над их отношениями, но старался ловить момент совместного времяпрепровождения. Это было что-то звериное и одержимое, что-то, что наконец всколыхнуло иссохшуюся жизнь бывалого Пожирателя Смерти. Он не отпускал от себя свою женщину, пытался сделать её своей собственностью и лишь изредка чувствовал, что ему это удается.
И теперь он был готов на решительный шаг и, пожалуй, последний шаг в своем плане — представить Веронику Смитли Тёмному Лорду. Он раздумывал об этом последний месяц — Антонину сложно было не заметить выдающиеся способности цыганки. В корне скрепленная со своим происхождением, она владела той магией, которая была недоступна изнеженным аристократам в рядах Пожирателей Смерти. Что-то дикое, первобытное и при этом до невообразимости сильное — её познания к колдовстве своего народа казались безграничными. Мужчина отметил это уже в первые несколько недель их общения. Прагматичный ход собственных мыслей заставил примерить на Веронику если не маску слуги Лорда, то хотя бы роль приближенной к его окружению. Он вполне понимал, что познания Вероники могут стать полезными, ведь дополнительная сила в числе этой мрачной армии едва ли может стать лишней, в особенности, когда эта сила — не просто количественный плюс, но ещё и что-то новое и неповторимое. Это было твердое решение. Долохов скрупулезно взвешивал все плюсы и минусы, все возможные последствия, но неизменно приходил к выводу, что он обязан представить Веронику, что она просто обязана переплестись с тем, с чем сам Антонин был связан кровно и до последнего. Подобные умозаключения ни на секунду не пересекались с личным отношением волшебника к своенравной женщине — напротив, на чувственном уровне он скорее хотел огородить Веронику от кровавого эпицентра, но желание совершенствовать армию с каждой секундой оказалось значительно сильнее.
Волдеморт был предупрежден о визите заранее. Старомодно — обычным письмом, как это предпочитал предводитель. Получив оповещение о том, что встреча произойдет в поместье Малфоев, Долохов невольно заметил гримасу презрения на своем лице — ему было неприятно от того, что сейчас Пожиратели вынуждены собираться по каким-то замкам, не имея постоянной дислокации. И каждая такая мелочь напоминала об этой не_победе, об этом ожидании момента, когда наконец их сила взойдет на престол в магическом мире. В последнее время, когда их армия только начала выходить из тени, эти мысли становились особенной назойливой занозой в голове мужчины — может быть, именно поэтому он вызвался уехать в Европу, когда Темному Лорду потребовалось исследование одного из артефактов. Это постыдное существование в гниющих переулках не просто угнетало — с неимоверной силой давило. Вполне рациональный и отдающий себе отчет в последовательности планов Волдеморта, Долохову доставляло особые трудности, чтобы справиться с внутренним пылом. Всё горело и требовало действий — он устал прятаться в подполье и становился одержим желанием наконец пролить кровь на истинном поле боя. Вспыльчивая натура русского удивительным образом охлаждалась рассудком — с усилием, не всегда в верном направлении, но Антонин ни в коем случае не мог позволить себе подвести Темного Лорда, поэтому, как и остальные члены его армии, смиренно выжидал до дальнейших указаний. Но в этом раз желание изменить что-то, улучшить пришлось совсем кстати. Долохов входил в то единичное число Пожирателей Смерти, которые были с Волдемортом почти с самого начала и служили ему верностью и преданностью без единой укоризны.
Антонин шел впереди. Укутанная под мантией худая фигура цыганской волшебницы осторожно следовала за ним. Казалось, они провели не одну неделю в разговоре об этом. Долохов старательно объяснял женщине, как ей стоит вести себя, где стоит промолчать, а где — что-то сказать, как стоит смотреть на Темного Лорда. Целый ряд инструкций, казалось, напоминал о визите к Королю. Впрочем — кем еще является Волдеморт? Буйная и неподвластная Вероника вызывала у Долохова недоверие лишь в одном случае — он страшился, что та не сможет сдержать свой нрав в присутствии Лорда. Скажет что-то не то или просто поведет себя слишком вольно — эту женщину было невозможно сдержать. Но та была на удивление заинтересована во всём происходящем, что не могло не радовать русского. На секунду в голове мелькнула какая-то несуразная мысль о том, что перед подобной встречей даже такой сильной женщине, как Вероника, нужна поддержка. Ведь она все еще остается Женщиной. Долохов инстинктивно удивился этой мимолетной заботливой мысли в своем сознании и даже испытал отвращение в подобному проявлению мягкости по отношению к этому человеку.
За это он корил себя всегда.
Перед входом в помещение, куда мужчину и его спутницу направили суетливые эльфы-домовики, Антонин позволил себе лишь на пару мгновений повернуться к цыганке, строго посмотрев ей в глаза. Она всё прекрасно понимала, она знала, как серьезно всё, что происходит сейчас. Оказавшись в гостиной, мужчина прямой и сдержанной походкой проследовал к поистине устрашающей фигуре Лорда. В отличие от многих «рядовых солдатов», Долохов позволял себе быть менее расточительным и пресмыкающимся в присутствии их диктатора. Уже достаточно заслужил доверия, уже достаточно сделал, чтобы не кидаться в ноги и в приступе полустраха-полувосхищения целовать желанный краешек мантии «Повелителя». Напротив, Антонин лишь размеренно поклонился головой и совсем чуть-чуть — плечами, прикрыв глаза и произнося привычное: «Милорд». Только потом серые глаза уловили другой силуэт в этом помещение — тонкую Нарциссу Малфой, несчастную и такую до предела гостеприимную хозяйку дома. Взглянув на неё, Долохов невольно вздернул брови — это проявление эмоций вполне можно было считать незаурядным комплиментом — и сделал легкий кивок в сторону женщины, переводя свой взгляд обратно на Лорда.
- Я уже оповестил Вас о цели своего визита, - спокойным тоном проговорил Долохов и одним движением подхватывил худощавую гостью под локоть, тем самым вынуждая её сделать несколько шагов вперед, - Позвольте представить ту, о ком я писал Вам, - Вероника Смитли. Цыганка, - произнесено твердо, без презрения, но с некоторым опасением, - Она не училась в Хогвартсе, но знает такие потаенные колдовские уголки своей культуры, которые доступны лишь кровным представителям своего народа. Разумеется, я говорю о тёмной магии. И я уверен, что мисс Смитли станет прекрасным дополнением к силе нашей армии, - уверенно и спокойно проговорил мужчина, глядя в змеиные и внушающие подавляющему большинству дикий страх глаза Темного Лорда. Но уже вполне привычные для русского убийцы.
